— Если ты про сталкеров, то они сюда не суются, — ответила Мора. — Сюда ходят и ездят только наши. Только те, кто знает пароль и кого мы приглашаем сами. Для остальных перейти границу — значит прожить примерно минут пять. А если ты про зверей, то всё самое опасное днём сидит по норам и логовищам. Ночь — другое дело, ночью даже большинство наших стараются без нужды не ходить в некоторые места.
— Ты, конечно, ходишь.
— Естественно. Я тут знаю всё и всех… Ну вот. Как тебе место?
Да, место было неплохим. Впереди километра на три расстилалась тут и там пересечённая канавами и рытвинами равнина, поросшая низким кустарником и торчащей из-под снега жухлой травой.
— Кто первый будет на той опушке, — Мора указала вперёд рукой в перчатке, — тот и победил.
— Что здесь было? — Валька осматривал равнину.
— Говорят, тут погиб прилетевший с Марса корабль, — пояснила Мора. — В 87-м. Он должен был сесть на Байконуре, но что-то случилось, и он упал тут. Или космонавты сами его направили, потому что — незаселённая зона. Потом остатки собрали, конечно, а поле так и осталось…
— С Марса? — Валька огляделся. — Но ведь люди на Марсе не были. И вообще на других планетах, только американцы на Луне…
— Это американцы не были на Луне, — обыденно ответила Мора, — это все знают, кто не без мозгов. А ваши, советские, в восьмидесятые летали на Марс, только вот вроде бы разбились при возвращении, неудачно. Но всё равно много интересного привезли.
— Мора, — спросил Валька неожиданно для себя, — а вот ты — ты кто? Ну. Ты белоруска, бретонка — как ты о себе думаешь?
— Никак, — пожала плечами девчонка. — Мне всё равно. Я живу, где мне нравится. Живу, как хочу. И делаю, что желаю. Какая разница, кто я? Так мы скачем?
— Скачем, — кивнул Валька. — Сигнал?
— Взрыв, — Мора достала из седельной сумки немецкую гранату на длинной ручке, выдернула шнур и кинула гранату за спину. Та упала в снег. — Через три-четыре секунды, — сообщила девчонка. — Не пялься туда, до нас не достанет, осколки слабо летят…
Краххх!!!
Граната коротко хлопнула. И через миг Валька видел уже только летящие по ветру хвост коня Моры и её рыжие волосы — девчонка ушла со старта прыжком, сразу в карьер, мгновенно и неостановимо.
С первых секунд скачки Вальке стало ясно, что его соперница — не просто наездник. Наездником — и отличным — был он сам. Мора не скакала верхом — она составляла с конем единое целое.
И с этим существом тягаться было бессмысленно.
Нет, Валька не собирался уступать! Его конь летел через исковерканное поле, словно вихрь. Но…
Конь Моры мчался в каком-то корпусе перед Валькой. Мальчишка видел, как из-под копыт летят шматки смешанного с не успевшей замёрзнуть землёй снега — некоторые били его в лицо, но боли Валька не ощущал. Мора выла, свистела, гикала и улюлюкала, как баньши[65], слившись с конём в единое целое бешеное существо:
— Уй-йааа-хххаааа! Ой-ааа! Хэй-ааа! Иау! Иау! Й-ахх-ааа!
Валька тоже делал, что мог. И понимал, что его конь не уступает коню Моры. Но было что-то, чего не хватало самому Вальке, чтобы выиграть эту бешеную гонку. Что-то более важное, чем умение ездить верхом — этого и ему хватало…
— Й-ау! В-вау! — визжала Мора. Валька в бешенстве нахлёстывал коня ладонью, но никак не мог нагнать эти два чёртовых, проклятых, идиотских метра. В тот момент он совсем не думал о закладах — своём и Моры. Ни при чём тут были какие-то заклады…
Кони, сами взбесившись, неслись во весь опор, с маху беря препятствия, перемахивая через рытвины и кусты, стелясь над землёй. В такой скачке человек не управляет конём — он может только дать ему что-то… что-то…
— Ий-аххх!
Валька увидел, как Мора пригнулась к гриве, вросла в неё — и понял, что впереди препятствие. Понял раньше, чем увидел его — овраг, десятиметровую, не меньше, рытвину, чёрно-белую от снега и голой земли, пересекавшую их путь…
— О-о-о-о-аааххх!
И конь Моры взлетел птицей…
И Валька понял, что — всё, это уже недостижимо…
— Йа-рррр!!!
Следующее, что сообразил Валька после того, как услышал этот дикий крик, рык какой-то — что его конь — в прыжке. И что в этом прыжке он настигает Вальку.
65
В кельтской мифологии — "личное" привидение-плакальщица человека. Незадолго до смерти "своего" человека баньши оплакивает его громкими страшными причитаниями. Иногда их слышат те, кому суждено умереть.