Витька почувствовал, как по спине прошёл холодок. Ведь это было… да, это было… во сне, в одном из снов, которые кажутся реальными, как явь — жар пламени у щеки, темнота, оттеснённая за пределы огненных колец… Закусив сгиб пальца, он смотрел на происходящее, не отрываясь и не шевелясь.
Около дуба возник силуэт человека, и факел в его руке поднялся вверх. Синхронно вскинулись факелы в руках у остальных. Пламя заметалось. Витька выдохнул изумлённо — он узанл в человеке возле дуба Альку. И, едва он узнал её, как послышался отчётливый и ясный голос девчонки — она говорила, вскинув голову, и каждое слово скатывалось вниз по склону холма и билось в стену осеннего леса, какв щит, возвращаясь эхом:
— Сказано:
— Быть по сему! — отозвались хором огненные круги. Факелы описали дугу — их вонзали рукоятями в землю.
— В этот день, — говорила Алька, — мы с вами и вы с нами — те, кто жил на нашей земле, те, кто защитил её, те, кто в неё ушёл. Слышите нас?
— Слышите нас? — тихо повторил вопрос хор. Алька подняла левый рукав куртки, протянула обнажённую руку над пламенем. В её правой руке Витька увидел нож. И десятки клинков отразили пламя факелов. Голос Альки был твёрд и ясен:
— и с этими словами клинок полоснул по руке. В пламя факела упали капли. — Мы встретимся!
— Мы встретимся… — эхом отозвались голоса. В огни скатывались тёмные увесистые капли… а по спине Витьки пошла дрожь. Он мог бы поклясться, что холм… шевельнулся, как будто кто-то неимоверно огромный и могучий повёл под землёй плечами. Тяжело загудели ветви дуба. Алька подняла нож к небу:
— Мы помним о вас — верьте!
— Верьте… — откликнулись круги. Факелы снова взлетели — и опустились, погасли разом. Глухая темнота покрыла курган и всё вокруг. Когда ночное зрение, растревоженное огнями, вернулось к Витьке — то возле кургана уже никого не было.
Он вернулся к своему костерку. Долго вытирал травой и грел возле пламени застывшие ноги. А когда отогрелся — то увидел, что возле выворотня стоит Алька. Стоит, подойдя совершенно бесшумно — и смотрит. Это было до такой степени странно, что Витька решил было: ему это снится. И спросил:
— Это ты?
— Ты видел? — в голосе Альки не было сердитости или даже укора. Она обогнула выворотень и селя рядом с мальчишкой, не сводя с него глаз. Витька кивнул. — Это была Навья Ночь. Ночь в память о погибших.
— Так получилось, — ответил Витька. — Я не хотел подсматривать.
— Всё правильно получилось, — ответила Алька. — Я посижу с тобой?
— А дома… — начал Витька, но сам себе усмехнулся: да уж, если "комиссаршу" отпускают на такие "мероприятия", то чего спрашивать глупости… — Конечно, Аль. Только я спать собирался…
— Спи, — пожала она плечами. Витька помедлил, потом сел рядом с ней, накинув на неё и себя одеяло. Алька благодарно вздохнула и прижалась плотнее.
— Послушай… — Витька помедлил. — Только правду скажи. Мне важно. Мне очень важно… Аль. ОНИ — они нас слышат?
— Да, — просто сказала Алька. — И твой прадед тоже.
— Прадед? — вздрогнул Витька. Девчонка сказала негромко:
— Я догадалась… Не бойся, я никому не скажу… Слышат, Вить… Они всегда с нами. Даже если мы не знаем об этом. Или не помним… Они не обижаются на нас и всегда приходят на помощь. Вот скажи: разве с тобой так не было?