Шеллинг не ответил, сам напряжённо вслушиваясь, всматриваясь и внюхиваясь. Но про себя подумал: собака. Собака привела помощь, это же ясней ясного. Будь всё проклято, он-то думал, что такое случается только в голливудских фильмах… С самого начала операция была обречена на провал. Шеллинг вздрогнул. Ведь было предчувствие. Было предчувствие… Стоп, это просто нервы. Собраться. Выйти из этого проклятого леса. Даже если придётся пожертвовать оставшимися людьми. Дойти до границы. Остальное — потом. Он всё объяснит.
На той стороне прогалины Анри сигналил рукой…
…Трое белорусов полулежали возле линии кустов недалеко от схрона, и Шеллинг улыбнулся — нет, удача ещё не до конца его оставила. Он вышел на засаду со спины. Отсюда был виден бок одной из машин — и два трупа возле неё. Кто-то из наёмников уже выходил сюда — и попал под огонь засады. Но на засаду есть другая засада…
— Анри, — Шеллинг еле шелестел. Показал легионеру на одного из белорусов. Тот согласно наклонил голову и залёг. — Средний мой, — Шеллинг взял Казлаускаса за плечо. — Вон тот — твой.
Казлаускас повёл сумасшедшими глазами и вдруг зашептал истово:
— Почему я должен убивать его?!
— Потому что он к нам ближе всех, — терпеливо пояснил Шеллинг. — В остальных ты не попадёшь. И ещё потому, что я тебе приказываю.
— Мне насрать на твой приказ! — чуть не сорвался на крик Казлаускас. В его глазах рос ужас.
— Сри на что хочешь, только убей его, — Шеллинг скрутил куртку узлом на груди подчинённого. — Иначе мы живыми из этого леса не выйдем. Понял?! — он тряхнул Казлаускаса и, больше не обращая на него внимания, залёг для стрельбы. Светлый затылок белоруса — под обрезом фуражки — точно заполнил прицел.
Очереди перебили друг друга. И… скотина, дурак! Казлаускас не стрелял! Те, в кого целились Анри и капитан, ткнулись в траву. А третий, мгновенно перевернувшись через плечо, ответил очередью. В следующую секунду выстрел Анри настиг и его — белорус откинулся назад и повис на кустах. Но Казлаускас тяжело рухнул рядом с Шеллингом. Из левого глаза его стекала пузырящаяся кровь.
— Идиот, — сказал Анри, нагибаясь над трупом. Аккуратно вынул из кармана пачку евро, переложил к себе. — Кажется, выбрались, мой капитан. Идёмте?
— Да, — Шеллинг перевёл дух. — Возьми магазины, я гранаты.
Выбрались. Зря француз это сказал. Плохая примета. А, к чёрту — вот они, машины!
Прикрывая друг друга, наёмники побежали вперёд. Перескочили через убитых. Анри вспрыгнул на подножку ближней машины…
— Граната! — крикнул Шеллинг, падая. Анри успел соскочить. И взрыв упавшей в траву "лимонки" настиг его в воздухе.
Тело легионера отлетело в дверь.
Капитан перевернулся на месте, откатился под защиту колеса. Два быстрых взгляда… Откуда, проклятье?! Догнали? Ещё засада? А, вот он… один?!
Пригнувшаяся фигура перебежала метрах в двадцати левее. Шеллинг дал очередь, прокатился под машиной, сполз в кювет. Не попал, конечно… Ладно. К чёрту. Бежать — под прикрытием машины бежать. Он вырвется…
Шеллинг вскочил. И рванулся в лес — тихо, как тень, быстро, как мысль.
То, что уйти не удалось, он понял сразу. Чутьём понял, раньше, чем на него посыпались ветки и листва. Шеллинг прыгнул в сторону, упал, отполз за корягу. Снова мелькнул силуэт — близко, справа. Очередь — получай, ублюдок! Попал? Шеллинг переполз за другой конец коряги, ногой шевельнул кору. Трухлявые щепки брызнули веером…
Живой. Но он один.
— Эй! — крикнул Шеллинг, направляя голос в землю, чтобы было невозможно разгадать, откуда он доносится. — Эй, ты! Я брошу деньги. Тут десять тысяч! Евро! Тебе ведь не обязательно их сдавать?! Забирай, я бросаю! Бросаю и ухожу! — Шеллинг напрягся, ожидая ответа или движения.
Молчание. Тишина.
Так. Где он?
Шеллинг отполз в сторону. Ему вдруг показалось, что он очень громко дышит. Так громко, что в лесу отзывается эхо. Как будто время вернулось на десять лет назад, в Боснию, и он, лейтенантик "зелёных беретов", опять пробирался один по сербским тылам оттуда, где осталась лежать вся группа, и его корчило и комкало страхом…Потом сказали, что он там не был. Там вообще не было никого из американцев. Там не было никакой войны. Там была миротворческая операция. А за них не дают денег и наград, особенно если операция провалена. Дают только яму в земле. Только яму с червями. В чужой земле. Как он боялся тогда. Какой это был страх… Как сейчас…