— Вот, — врач подал мальчишке стакан с водой. — Выпей и ложись прямо здесь. Михалу я позвоню.
— Что это? — подозрительно спросил Валька.
— Цикута. Пей.
— Ладно, — согласился Валька и залпом осушил стакан…
…Проснулся он с лёгкой головой и ясным сознанием. Вокруг царила такая тишина, что Валька сразу понял: ночь, ещё не глядя в окно понял.
Он сел на кушетке. Прислушался. Стояла такая тишь, что даже не по себе. Только теперь Валька понял, что на нём одни трусы — да ещё отмытые и вычищенные сапоги торчали возле кушетки. Всё остальное исчезло. Халат, правда, висел возле двери.
— Меня что, госпитализировали? — уточнил Валька в пустоту. Поискал тапочки, не нашёл, решил, что в сапогах и халате будет выглядеть идиотски, накинул халат и высунулся в коридор.
Он был тёмен и пуст, только в дальнем конце горела лампа, под ней за столиком спала дежурная. Бесшумно ступая, Валька пересёк коридор и поднялся на второй этаж — к палатам.
Тут дежурная тоже дрыхла. Из одной палаты доносились тихие голоса. В двух было просто пусто. В четвёртой спали сном праведниц две бабульки. В пятой…
В пятой — небольшой, какой-то домашней — за тумбочкой, положив щёку на ладони, сидела Алька. Она не спала — в свете ночника поблёскивали глаза. На кровати, укрытый простынёй до шеи и перетянутый белыми бинтами через грудь, лежал Витька. К его руке тянулся тонкий шланг капельницы, попискивал какой-то приборчик, успокаивающе мигающий зелёным диодом.
— Вить? — Алька подняла голову. — Ты что — тоже…
— Да ерунда, — Витька вошёл, туже запахнув халат. — О, сюрприз… — он вдел ноги в стоявшие у кровати тапочки, наклонился, заглянул в лицо Витьки, с содроганием вспоминая, какое оно было там, возле кордона…
Нет. Витька просто спал. И его лицо было разве что усталым. Валька вздохнул и присел на тумбочку.
— Спит, — сказала Алька. Валька кивнул:
— Спит… Иди тоже поспи. Тут палаты пустые.
— Ребята тоже дежурить хотели, — Алька словно бы не услышала Вальку, — а Дмитрий Денисович не пустил…
— Это врач? И меня не хотел пускать… Иди поспи, говорю, чего ты? Я посижу.
— Нет, я не пойду, — покачала головой Алька. — Ты просто тут посиди со мной, хорошо?
— Да конечно, — кивнул Валька, устраиваясь удобнее. Потёр плечо.
— Он так и не сказал, кто он был там, в России, — тихо произнесла Алька. Валька пожал здоровым плечом:
— Тот же, кто и здесь. Боец.
— Я так и думала… — Алька вздохнула и шёпотом начала — нет, не читать стихи, а просто произносить строчки:
(Стихи А. Ахматовой)
— Ну зачем ты это? — поморщился Валька. — Не надо такие стихи…
— Сероглазый король… — повторила Алька. И коснулась щеки спящего Витьки пальцами.
Таким жестом, что Валька сказал искренне:
— Жаль, что ты не моя девчонка. Повезло Витьке…
…В окне уже начало светать, когда Валька обнаружил, что Алька спит, уронив голову на тумбочку. Он подвинулся и даже хотел устроить девчонку удобнее, но побоялсяеё разбудить.
Поёрзав но тумбочке, Валька посмотрел на Витьку — и выпрямился, как ужаленный.
Витька смотрел на него. Смотрел и слабо, но отчётливо улыбался. Глаза у Витьки были бестолковые и сонные.
Мягко соскочив с тумбочки, Валька бухнулся на колени возле кровати. Зашептал:
— Ты меня слышишь? Слышишь, да?! Ты живой, здорово, ты живой… а вот смотри, Алька тоже тут, вон она спит, она устала очень, сидела тут… Ты как, тебе не больно?
Витька пошевелил губами и что-то такое изобразил лицом — это было похоже на гримасу новорожденного котёнка. Валька продолжал строить догадки: