Ни Сашка, ни Серёжка не стали смеяться. Серёжка почему-то грустно вздохнул.
А Сашка — Сашка покачал головой:
— Это нечестно.
— Что нечестно? — сердито спросил Валька. Сердито — потому что ощутил в этих словах правоту.
— А вот так поступать. Если бы ты был один на белом свете — другое дело.
— Нечестно, — подтвердил Серёжка и глянул прямо и требовательно. Под его взглядом Вальке неожиданно стало стыдно. По-настоящему, как будто он дезертировал из боя. — А девчонка — она, если здесь, тебя дождётся.
— Я, может, ещё сто лет проживу, — горько ответил Валька.
— А какое тут это имеет значение? — удивился Серёжка. — Как её зовут?
— Мора, — сказал Валька. — Мора Лаваль.
— Если мы её встретим, то скажем, чтобы ждала, — деловито пообещал Серёжка. — А ты иди обратно, ага? Ну правда, так нечестно — бросать своих…
— Хорошо, — сказал Валька. И ощутил с удивлением, что на душе у него прояснело. — Я пойду. Только ещё немного с вами посижу, хорошо?
— Конечно! — обрадовался Серёжка. — А когда вернёшься, то этому своему другу скажи, что с дядей Балисом всё нормально… Сашка, ты чего пихаешься?!
— Балда, — усмехнулся Сашка. — Как он скажет? Кто ему поверит?
— Поверит. — возразил Валька. — Михал Святославич — он такой. Поверит.
Он хотел рассказать, какой Михал Святославич, но из травы неожиданно вышли ещё двое мальчишек — на вид, ровесников самого Вальки. Чем-то похожие — загорелые, русые, синеглазые, но по-разному одетые. Один — в кирзачи, галифе, простую рубашку и пилотку со звёздочкой. Второй — в чёрные кепи с орлом и куртку со штанами, в тяжёлые ботинки.
— Привет, — сказал тот, который в пилотке. Второй кивнул. Сашка с Серёжкой кивнули тоже — как старым, хотя и не очень близким знакомым. Судя по всему, так оно и было — эти двое не задержались, вышли на дорогу и зашагали по ней.
— Это Пауль и Мишка, — сказал Сашка, глядя им вслед, хотя Валька не спрашивал ни о чём. — Они в эту войну воевали. Во Вторую Мировую. Я её не видел уже… В общем, Пауль за немцев, а Мишка за наших. И оба погибли. А потом вот тут встретились. Ну и ходят вместе. Ищут чего-то.
— Как вы? — спросил Валька. Серёжка фыркнул негодующе и что-то пробормотал о фашистах. Но Сашка кивнул:
— Ну да. Почти.
Валька посмотрел вслед тающим в вечернем мареве фигурам партизана и гитлер-юнге. Они были уже почти неразличимы и казались одинаковыми…
— А как же они?.. — начал он, но не договорил. Серёжка неожиданно хмуро ответил на так и не сказанное:
— А сейчас-то им что делить?
И Валька понял, что это — правда.
— Ладно, — он встал и отряхнул джинсы, подобрал обувь. — Пойду.
— Обратно? — спросил Серёжка требовательно. И снова посмотрел строго и непримиримо, как на дезертира.
— Обратно, — кивнул Валька. — Может, всё не так уж и плохо, если… если и правда всё так, как вы говорите.
Мальчишки смотрели на него с понимающими, хорошими улыбками. Валька потоптался на месте и…
— Я… — трудно сказал Валька. — Я хочу… чтобы мы… чтобы все… чтобы все увиделись. Хоть когда-нибудь. Все хорошие люди. Чтобы все поняли, что смерть — просто выдумка трусов и гадов… что нет у неё никакой силы и не надо бояться… Я хочу, чтобы так было… Чтобы все увиделись…
Сашка смотрел понимающе. А Серёжка…
— Обязательно увидимся, — уверенно ответил Серёжка. — Иначе и быть не может. Ведь это же мы.
Так, что это?
Валька открыл глаза и тут же забыл странный и реальный сон.
К кордону приближался человек. Он был довольно далеко, но его уже почуял Белок, и Валька шепнул вниз:
— Тихо. Лежать.
Пёс успокоился, превратился в неприметную деталь ночного пейзажа. Валька распластался на крыше.
Человек был один и двигался тихо и быстро. Ммм… уже очень интересно. Валька не видел его, но ощущал движение на опушке, со стороны окон их с Витькой спальни. Потом появилась фигура — силуэт черней самой черноты, приближавшийся с уверенностью зверя. Ночной гость явно неплохо видел в темноте.
Валька переместился по крыше — теперь он лежал точно над окнами. Что это за новости? Убийца-надомник? Нежданный поклонник? Лесной призрак? Или турист заблудился? Ха, но какая сноровка…