(Пауза.)
И знаешь, что интересно, Шварц? Этот парень, Стивене, вице-президент страховой компании в Хартфорде, штат Коннектикут!
Шварц (задумчиво). «Смерть — таинство и матерь красоты». Хорошо. Он хорошо пишет. И ты говоришь, он работает в страховой компании? Как, ты сказал, его имя? Элиот?
Макгрудер. Стивене. Уоллес Стивене. Я бы многое отдал, чтобы писать такие стихи.
Шварц. Таинство и матерь красоты… (Длинная пауза.) Я сегодня днем иду на исследование желудка. Ко всем моим почечным делам доктор Гланц подозревает у меня язву.
Макгрудер. О Боже, я тебе сочувствую.
Шварц. Не понос, так золотуха! У тебя туберкулез почек, и ты переживаешь об этом до тех пор, пока не зарабатываешь язву. Теперь я переживаю за свою язву.
Кларк. (Он наблюдает за Макгрудером и Шварцем и внезапно заходится смехом.) Ха-а-ха! (В его смехе звучит болезненная усталость; голос вялый, ослабленный.) Ха-ха! Жидовская поэзия. У вас, белых парней, столько дерьма внутри, что оно лезет из ушей.
Макгрудер. Что это с ним?
Шварц. У него поехала крыша. Он полоумный. Больной на голову.
Кларк. Сам ты больной, ослиное дерьмо. Вы, белые, изгадили всю мою жизнь. Ха-ха-ха. Жиды-уроды. (Поднимается осторожно на локтях.) Поэзия! Поцелуй меня в задницу!
Макгрудер (примирительно). Слушай, я не хотел…
Шварц. Не обращай на него внимания. Он опасный тип. Замолчи, Лоренцо! (В сторону.) Я должен быть терпимым! (Масленым голосом.) Просто постарайся уснуть.
Кларк. Это не твое дело, сплю я или нет, жиденок.
Шварц. Он переполнен яростью. Однажды, до того, как ты появился здесь, меня навещала жена. Когда она пришла, меня не было в палате. И когда Кларк увидел ее, он сказал ей, что я умер.
Макгрудер. Какой ужас!
Кларк. Скоро этот парень (показывает жестом) наверху заткнет меня насовсем. И я усну надолго. И ты тоже, жиденок. Потому что и ты, и я, дружок, глядим прямо в могилу.
Шварц. Это невыносимо!
Макгрудер. Что с ним?
Кларк. И ты, сынок, потому что у тебя сифилис. Ха! Ха! Готовься, скоро тебя тоже оденут в деревянное ки-мо-но…
Шварц. Я пойду — приведу Линвивера, чтобы заткнул его. (С внезапной яростью.) Ты провонял до небес, Лоренцо! К черту толерантность! И тебя к черту, Лоренцо!
Кларк. Да, я воняю, и я черный, и я гол как сокол, и у меня нет никого, кто схоронил бы меня. Но одно я знаю точно: нет никакой разницы между мертвым негром и мертвым белым жиденком, когда оба они — корм для червей. Мы равные!
(Откидывается назад, утомленно, тяжело дышит.)
Шварц. Откуда в тебе эта злоба? (Кларк не отвечает.) Что я тебе сделал! (Макгрудеру.) Я все время старался быть с ним любезным.
Макгрудер. Возможно, ты прав. Вероятно, болезнь помутила его рассудок.
Шварц. Другого объяснения и быть не может. (Внезапно Макгрудер вскакивает на ноги, выпрямляется.) Что случилось?
Макгрудер (в большом возбуждении). Господи помилуй! Я чувствую себя так, будто умер и проснулся в могиле! Это место сводит меня с ума!
Шварц. Успокойся, Уолли!
В то время, как он пытается успокоить Уолли, свет переходит в офис Гланца, появляется Гланц — одетый в белый докторский халат. Одновременно с другой стороны сцены появляется Линвивер.
Линвивер. Макгрудер! Доктор вызывает тебя на осмотр.
Шварц. (Макгрудеру, когда тот проходит мимо). Удачи тебе, Уолли!
(Макгрудер входит в кабинет и стоит в ожидании указаний.)
Макгрудер. Рядовой Макгрудер Уоллес, пять-четыре-два-три-ноль-семь, прибыл в ваше распоряжение, сэр.
Гланц (Роется в бумагах, не поднимая глаз). Вольно, Макгрудер. Садись. (Макгрудер берет стул и садится напротив доктора, который продолжает изучать бумаги и в конце концов поднимает глаза.) Давай продолжим с того, на чем остановились, Макгрудер. Несмотря на все сказки насчет стульчаков в туалете, сифилис передается исключительно при половом контакте. Следовательно, после медицинского обследования, которое ты прошел, мы должны составить подробный список твоих сексуальных контактов. Ты понимаешь, зачем это нужно?
Макгрудер. Да, сэр.
Гланц. Очень хорошо. Нас совершенно не интересуют пикантные подробности твоей личной жизни. Нужны только факты. Итак, приступим. Сколько женщин у тебя было? (Начинает писать.)