Дадарио. Они должны держать таких, как он, в отдельной палате. Это было бы лучше и для него, и для нас. Я не могу всю ночь слушать его крики. Это сводит меня с ума.
Шварц (возвращаясь к книге). Бедный парень.
Станцик (к Дадарио). Дадарио, тебя что больше заводит — жопы или сиськи? Меня, например, жопы. Когда думаю о заднице, в которую можно было бы засадить пару палок, я завожусь по-настоящему.
Дадарио. (Он бреется электрической бритвой.) Что касается меня, то меня заводят и жопы, и сиськи, Станцик. Чувство гармонии — вот что нужно миру, если хочешь знать мое мнение.
Линвивер. (Остановился у кровати чернокожего по имени Лоренцо Кларк. Чернокожий проснулся, но выглядит изможденно.) Как себя чувствуешь, Лоренцо? У тебя сегодня такой вид, будто сам черт тебе не брат.
Кларк. Приятель, у меня были времена и получше. Каждый день мои яйца все чернее и чернее. Как думаешь, почему это?
Линвивер (проверяет его пульс). Все будет хорошо, Лоренцо. Потерпи. Лежи себе и жди. (Нота фальшивой веселости в голосе.) Тебя выпишут на День Труда, будешь уплетать барбекю из свиных ребрышек и вспоминать наши джунгли в Порт-Ройяле, как дурной сон. Мне кажется, ты не прочь хорошенько позавтракать?
Кларк, (вяло). Мне довольно хреново. Лучше оставь меня в покое.
Линвивер. Где твоя карта, моряк?
Он внимательно смотрит на очень молодого матроса, который старается осторожно пройти мимо него. Это рядовой матрос по имени Уолли Mакгрудер. Он одет в такую же белую госпитальную робу, что и остальные пациенты. С первого взгляда в нем заметны растерянность, смущение и тоска.
Макгрудер. Я… мне нужно в туалет, я имею в виду…
Линвивер (настойчиво). Нет-нет! Только после того, как я увижу твой диагноз. Ты новенький. Ты прибыл прошлой ночью, когда меня не было?
Макгрудер. Да, я пришел около десяти.
Линвивер. (Изучает карту Макгрудера.) Так, «Уоллес Макгрудер, рядовой, личный номер пять-четыре-два-три-ноль-семь, восемнадцать лет, родился в Денвилле, штат Виргиния, опытный снайпер, закончил курсы 417-го полка. Серологический тест выявил сифилис». Сифилис! (Обращается к Макгрудеру почти с восхищением.) Настоящий живой сифилитик! Три плюса на реакцию Вассермана. Ты что, сексуальный дьявол? Аристократ среди венерических плебеев, наследник Казановы, Мопассана и Бодлера? Добро пожаловать на борт, Макгрудер. У нас не было сифилитиков с прошлого месяца. (Указывает на остальных пациентов, некоторые из них наблюдают за происходящим.) На фоне заурядной гонореи твоя болезнь цветет, как ядовитое дерево. (В сторону.) Я смеюсь, как подорванный, но в душе я плачу. Это абсолютно неизлечимо.
Дадарио (Станцику). Это полная задница. Понимаешь, о чем я?
Линвивер, Среди этих заурядных трахалыциков ты будешь как принц среди плебеев. Но пусть это не вскружит тебе голову.
Дадарио. Вы о чем? Это на самом деле…
Линвивер. Личный осмотр, Уолли. Каждое утро ровно в шесть сорок осмотр у доктора Гланца. А сегодня здесь будет еще и капитан Бадвинкель, новый начальник госпиталя.
Дадарио. Я думал, такие осмотры бывают только в тюрьме. Я имею в виду…
В этот момент зажигается свет в кабинете старшего уролога. В комнате находятся доктор Гланц в форме лейтенанта и капитан Бадвинкель. Доктор Гланц — невысокий, седой, в очках, держится официально. Каждый его жест заранее выражает послушание и подчинение долгу. Капитан Бадвинкель представляет собой голливудский вариант военно-морского офицера — властный, с аристократичной осанкой, независимый и гордый. Форменный китель сплошь увешан боевыми медалями и орденами. Доктор Гланц берет папку бумаг, и они продолжают разговор, жестикулируя за стеклом, в то время как Линвивер продолжает разговор с Макгрудером.
Линвивер. Обрати внимание, сынок. На самом деле, большое количество прозрачной слизи, скапливающейся на конце мужского органа, так называемый уретрит — забавное слово, — является симптомом гонореи, а не сифилиса. Но часто такие ребята, как ты, попадают к нам, подхватив оба этих заболевания, поэтому личный осмотр тебе необходим — по крайней мере первые несколько дней. Итак, сначала осмотр, а потом уже пи-пи.
Макгрудер (безысходно). Хорошо. О Господи! Хорошо.
В то время как доктор Гланц говорит с капитаном Бадвинкелем, пациенты продолжают свои утренние приготовления.