Мейчик разорвал конверт, полученный от Ремнева. На стол выпал вчетверо сложенный лист бумаги.
– А это к завтрашнему дню, – заметила женщина, ознакомившись с текстом. – Едва ли мы только успеем сделать.
– Ты поможешь Михаилу набрать.
Она молча кивнула головой и взяла оригинал.
– Можешь теперь идти… Я пока останусь наверху… Как он? Спит? – Мейчик показал рукой на соседнюю комнату.
– Кажется, уснул… Я приготовила ему питьё; если спросит, так дай.
– Хорошо… Ступай же, Рахиль, и предупреди Михаила, что работа предстоит спешная.
Молодая женщина спустилась вниз. Там, из небольшого чулана позади лавки был ход в подполье.
Рахиль подняла западню и осторожно спустилась по скрипящей лестнице, освещая дорогу маленьким ручным фонарём.
Человек, незнакомый с устройством тайника, не открыл бы в этом подполье никаких подозрительных следов. Земляной пол, стены, забранные досками, в углу куча картофеля – вот и всё.
Рахиль подошла к одной из стен и постучала в деревянную обшивку. Почти тотчас же в стене образовался проход, из которого вырвалась полоса света.
…Целых два месяца несколько человек под руководством инженера работало над устройством этого тайника.
Устроен он был следующим образом.
Подполье было разделено стенами по числу квартир. Среднее подполье и было приспособлено под тайник. Его углубили на несколько аршин, выложили кирпичом. Провели звонки, устроили электрический вентилятор. Вход в тайник был замаскирован деревянным ящиком, наполненным землёй, вращающимся на шарнирах…
– Это Вы? – спросил Рахиль мужчина средних лет с хмурым, озабоченным лицом.
Он подождал, пока она пройдёт, и зажал рукоятку рычага. Ящик с землёй бесшумно стал на прежнее место.
В подвале было сухо и тепло. Бетонная кладка не пропускала сырости. В углу стояла небольшая чугунная печка, труба которой выходила в топку одной из печей нижнего этажа. Горела висячая лампа под жестяным абажуром. Свет её падал на две типографские кассы. Далее виднелся ручной станок…
– Я пришла помогать Вам, – весело заговорила молодая женщина, подходя к одной из касс.
Товарищ, не отличавшийся словоохотливостью, вопросительно посмотрел на неё.
– Новая работа, – пояснила она, показывая оригинал. – Сейчас принесли. Будем набирать.
Михаил кашлянул и без возражений взялся за дело.
Рахиль надела рабочий фартук и вооружилась верстаткой.
Они разделили текст рукописи.
– Ужасно неразборчивый почерк! – вырвалось у молодой женщины восклицание нетерпения и досады. – Прочтите, Миша, пожалуйста, это слово.
Она повернулась к товарищу.
– «самосознание пролетариата»… – медленно прочёл тот, перегибаясь через кассу.
– Спасибо, дальше я всё разбираю…
Свинцовые литеры мелькали в опытных руках Рахили и послушно ложились на верстатку.
Работали молча…
Рахиль, беря шрифт, низко наклонялась над клеточками кассы, слегка прищуривая глаза. Свет лампы падал на её красивый, тонко очерченный профиль…
Было странно и трогательно видеть эту молодую, изящную женщину в рабочем фартуке наборщицы среди оригинальной обстановки подпольной типографии.
…Мелькали и ложились на верстатку свинцовые литеры, готовые запечатлеть смелые огненные слова, небрежно набросанные на смятом оригинале…
Глава V
Нелегальные
Прошлое людей, живущих под кровлей дома, арендуемого Мейчиком, настолько интересно и богато событиями, что заслуживает особого внимания.
Все эти люди, собравшиеся здесь ради общего дела, имели за собой большой революционный опыт. Все они были закалены в борьбе, все свыклись с опасностями и лишениями нелегального существования.
Сам Мейчик и его жена жили по подложным паспортам. Другие два – Инженер и Михаил совсем не были прописаны. О их пребывании в доме никто из посторонних не знал.
Мейчик был когда-то зубным врачом и практиковал в маленьком городишке юго-западного края. Судился по делу местной группы Бунда. Был сослан в Сибирь, два года пробыл в ссылке. К этому времени относится его первое знакомство с Рахилью, высланной в Сибирь после массовых провалов на юге России.
Мейчик бежал из ссылки. Добрался до Москвы. Здесь он сошелся с социал-демократами, окунулся с головой в волны революционного движения.
Он всё время поддерживал переписку с Рахилью, пока, наконец, судьба не свела их вновь в большом университетском городе. Здесь они поженились. Счастье молодой четы продолжалось недолго. Мейчик был арестован и просидел в одиночке около полуторых лет. По дороге в ссылку опять бежал. Теперь уж он бесповоротно обрёк себя на нелегальную жизнь.