– Лекарство… Поздно… не поможет… Впрочем не будем об этом говорить… Как хорошо, что Вы пришли посидеть со мной. Меня пугает одиночество. Ночь тянется так долго… У Вас очень утомлённый вид, Рахиль. Идите, ложитесь спать. Вам нужно отдохнуть.
– Я совсем не устала. Спать ещё мне не хочется. Постарайтесь Вы уснуть.
Инженер слабо улыбнулся.
– Если бы я мог спать спокойно.
Помолчав немного, он спросил:
– Что, комитет никого не прислал мне на смену?
– Нет… Завтра муж пойдёт в город и поговорит с ними.
– Михаилу одному тяжело. Много прибавилось новой работы?
– Сегодня принесли. Листки эти будут завтра разбрасывать на банкете.
– Новостей из города не представили?
– Не знаю. Муж мне ничего не говорил.
Больной глубоко вздохнул.
– Что-то теперь делается в столицах… Общество просыпается. Тяжело умирать в такое хорошее время. Работать бы надо, работать. Обидно, Рахиль!
– Ну, не волнуйтесь, голубчик, ведь это же Вам вредно!
Инженер на минуту закрыл глаза.
– Хорошо, что Вы со мной, – повторил он, осторожно беря Рахиль за руку. – Ах, голубушка, если б Вы знали, как тяжело умирать одинокому. Бывают минуты, когда мне хочется плакать, как ребёнку. Жаль жизни, Рахиль! Я мало жил… Не говорите мне слов утешения. Не нужно фраз.
Волнение больного невольно передалось Рахили. Ей было до слёз жалко умиравшего товарища.
… Тихо было в доме. Тёмная ночь смотрела в окна.
Больной тоскующе шептал:
– Иногда в такие долгие, бессонные ночи мне кажется, что здесь, на этой кушетке, лежу не я, а кто-то другой, что это не мои руки, не моё тело… Является мысль, что я уже давно умер. Это страшно, Рахиль… А иногда рисуются такие странные картины… Странные, красивые картины… Вот и сейчас, стоит мне только закрыть глаза, и я вижу пред собой какой-то сад… Густой, тенистый сад… Цветы, много цветов… Дальше река… Прохладные чистые воды… Как хорошо было бы выкупаться, освежиться… У меня голова горит как в огне… Дайте мне руку, Рахиль.
После небольшой паузы он продолжал:
– Где это было? Где я видел этот сад? Где-то давно, давно… А! припоминаю… Там ещё была девушка… Как она смеялась, как пела песни… Да… да… помню… Тяжёлые, русые косы… глаза голубые, как весеннее небо… Где-то теперь она?
Слова больного становились бессвязными, похожими на бред.
Наконец он забылся.
Глава VI
Неожиданное письмо
Ремнев добрался домой без всяких приключений. Квартировал он в отдалённой части города, в рабочем квартале.
…У ворот пришлось долго стучать, пока, наконец, во дворе по снегу не заскрипели шаги.
Отворять вышел сам хозяин, сапожник по профессии, по характеру человек угрюмый и неразговорчивый. Он долго возился с засовом калитки, ворча себе под нос.
– Спали, Парфентий Семёнович? – весело окрикнул его Ремнев.
– Когда не спать. Чай, вторые петухи пропели… Пролазь, что ли.
Он пропустил квартиранта.
Тёмные сени разделяли маленький домишко на две половины. В одной из них жил сам сапожник с семьёй, а другую снимал Ремнев за семь рублей в месяц.
– Самовар тебе, когда еще подали, – бормотал старик, идя за Ремневым. – Подбросишь щепок, ежели что…
– Ладно, устроюсь… А что, у меня никого не было?
– Были… Барыня какая-то была… Письмо тебе, слышь, оставила.
– Барыня? – недоумевающе переспросил Ремнев. – Кто же это мог быть? Странно!
– Кто её знает. На извозчике приехала…
Ремнев вошёл в свою комнату. Чиркнул спичкой и зажёг маленькую лампочку, стоявшую на столе, заваленном книгами и бумагами.
Квартира его имела далеко непривлекательный вид. Это была простая изба с деревянными лавками по углам, с русскою печью в углу. До потолка можно было достать рукой. Пол был некрашеный, щелеватый и покосившийся от времени. Два маленькие оконца, затянутые ледяной корой, выходили на огород.
Достаточно было пробыть здесь пять минут, чтобы увидеть главные недостатки этого жилья: сырость, холод и угар. Но Ремнев мало обращал на это внимания. После якутских юрт, с которыми он познакомился в годы ссылки, настоящая квартира казалась ему вполне удобной. Прежде всего, она была дешева по цене и, кроме того, имела в глазах Ремнева то ещё преимущество, что отделялась от хозяйского помещения сенями.
…Когда лампа была зажжена, Ремнев сразу заметил на столе небольшой конверт.
Адрес был написан знакомым женским почерком.
– Жена! Ничего не понимаю… Каким образом она появилась здесь? Вот неожиданность!
С радостным замиранием сердца он вскрыл конверт и прочёл следующее: