Несколько коротких, стремительных минут фехтовального поединка с яростным потоком — ну почему всегда таких коротких минут? — и вы под подошвой облака. Замрите! Посмотрите вверх. Смотрите, такого не увидеть нигде. Над вами рождается облако. Как пар над носиком гигантского чайника, поток, поднявший вас сюда, становится видимым у вас на глазах. Сначала в нем появляются тонкие нити, они растут и утолщаются, они превращаются в жгутики летящего вверх тумана. Туман сгущается и уплотняется, жгутики превращаются в струи, они растут, расширяются, приобретают почти осязаемую структуру, становятся вихрями, заполняя собой все пространство. Текущий вверх поток обретает плоть, питая собой облако. Колоссальная энергия этого превращения и происходящего вокруг вас движения ошеломляет и захватывает.
Сбросьте благоговейное оцепенение. Облако уже не тот пухленький беленький комочек в небе. Это облако растет и взрослеет, оно набирает силу и вы физически ощущаете эту силу, она давит, опускаясь, надвигаясь на вас вместе с облаком. Облако всасывает в себя воздух и, кажется, поглощает само пространство. Воздух вокруг сгущается и темнеет, он холодный и влажный на ощупь. Край облака опускается, заполняя горизонт, потом размывается и исчезает — у облака больше нет края, все вокруг становится облаком. Белый свет меркнет, земля внизу, только что сиявшая ослепительно под ярким солнцем, подергивается сначала легкой пеленой, потом все более сгущающейся завесой мглы. Не время расслабляться — зазевайтесь на минуту и вы окажетесь в темном холодном чреве облака, где нет ни верха, ни низа, ни земли, ни неба. И придется тогда штопорить из этого мрачного места вниз, обратно к белому свету. Штопорить — это, как ни странно, единственный безопасный и надежный способ вырваться подобру-поздорову из облака, ибо как иначе лететь вниз, не зная где низ? К терапевту — нет сегодня настроения, да и закон не велит. Ходу отсюда, бежать, уносить ноги!
Нос вниз, в уже было мутнеющую землю — и вот контуры ландшафта проступают снова и все быстрее, указатель скорости бодро тянется к желтому сектору. Так и не получивший своего, вспоротый белым пластиком воздух отчаянно воет вокруг. Под этот вой и все еще под победный треск вариометра вы вырываетесь на волю, навстречу белому дню и солнечному свету. Как хорошо и тепло под солнцем!
Облако остается позади. Издалека оно опять притворяется белым и пушистым, но теперь-то вы знаете про него кое-что. Впрочем, оно стареет, его участь уже предрешена. Через несколько минут восходящий поток под ним ослабеет и разрушится. Лишенное источника энергии облако потеряет резкие очертания, его нижняя граница размоется и теперь оно будет расплываться вширь и таять. Время двигаться дальше. Видите вон тот маленький клочок ваты в небе впереди? До него три-четыре километра. Через несколько минут поток под ним наберет полную силу, и клочок пара станет таким же облаком, каким было вот это несколько минут назад. Вам надо быть там. Замолчи, вариометр, замолчи! Прекрати этот унылый стон. Я знаю, мы летим вниз. Терпи, осталось всего два километра…
Для тех технократически устроенных, кто более склонен к описаниям явлений при помощи цифр нежели эмоций, следующая грубая прикидка. Весьма посредственный термик высотой 3 км и диаметром 300 м обладает внушительной массой — более двухсот тысяч тонн (~2e8 кг). Приняв 5 м/с за среднюю скорость потока, получим величину кинетической энергии более пяти миллиардов джоулей (~5e9 Дж). Примерно такой же энергией обладает железнодорожный состав из двухсот 75-тонных груженых вагонов, движущийся со скоростью 70 км/ч. В этой прикидке учтена только кинетическая энергия поступательного движения — если учесть вращательное, то, возможно, цифры увеличатся в разы.
Недостатки, ловушки и хитрости. Термики непостоянны и непредсказуемы. Можно надеяться, что некие элементы земной поверхности при определенных условиях будут генерировать лифт — но никогда нельзя на это рассчитывать. Опять же, можно пройти в ста метрах от мощнейшего термика и никогда не заподозрить о его существовании, особенно в голубой день. Или можно влететь в сильный поток лишь для того, чтобы через две минуты обнаружить, что он выдохся и больше не работает.
Термическая активность не начинается с восходом солнца. Обычно необходимо несколько часов, чтобы прогреть остывшую за ночь поверхность и разрушить утреннюю инверсию в нижней атмосфере, когда воздух у земли холоднее, чем на высоте и поэтому устойчив. В горах день не начинается по-настоящему до 11–12 дня, в пустыне — и того позже, 1–2 пополудни. Но зато термики могут существовать даже после заката солнца, хотя, конечно, слабые и ненадежные. Вообще, на протяжении дня характер термической активности меняется непрерывно и значительно — от никакого до (иногда) грозового развития и обратно до никакого, так что очень важно согласовывать тактику полета, агрессивность в продвижении по маршруту с поведением атмосферы. В хороший день можно рассчитывать на 6–7 часов пригодной к употреблению термической активности, иногда даже до 9. Это основное ограничение на возможную дистанцию, поэтому за среднюю скорость на маршруте приходиться бороться всеми правдами и неправдами.