Его любили простые люди.
Помню, как на каком-то юбилее (то ли служения, то ли на день Ангела отца Александра) дядя Сережа Демакин, железнодорожник (он всю войну водил паровозы), вручил ему огромный букет цветов, которые сам же вырастил в своем саду, и, плача (у него сына убили в Иране), сказал:
- Отец Александр, мы все вас так уважаем и хотим проздравить...
А я подумал, как это было гениально сказано: проздравить - пронизать, пропитать здоровьем.
Его любили простые люди.
Как-то моя сестра пожаловалась ему, что заело хозяйство, быт... Отец глубоко задумался и ответил:
- Вчера я выкопал десять мешков картошки. - И, помолчав, прибавил по-английски: -«Теп!»
Его понимали простые люди. И он понимал их.
Демократия имеет свою метафизическую, антропотеософическую глубину -неоспоримую ценность всякой личности, оправданную царственным богоподобием, уникальную, автономную самодержавность человека.
Православное учение о святых являет живой, непосредственный интерес к конкретной человеческой личности и ее возможностям. Почитание святых - предельная персонализация веры, ибо они открывают нам путь, который никому не заказан. Были святые, выбившиеся в святые из великих грешников, - как царь Давид, Мария Магдалина, Мария Египетская, из гонителей - как апостол Павел, и отступников - как апостол Петр; и князь Владимир, вышедший из гонителей и грешников. И святые герои
- как Александр Невский и Александр Мень.
Меня поражает редкостный и, я бы сказал, изысканный демократизм почитания святых, где не важно происхождение, образование, не важны ни природа, ни среда, а только порыв личности к Богу и Божья Воля - подхватывающая этот порыв или прямо являющая Себя человеческой личности. И в каждом из святых, каждым, через каждого из них - жив Бог.
...Землю распалял внутренний огонь: лава, магма. Жидкая земля бушевала. Ее всплески и волны стали горами. И - спокойная гладь русской равнины.
Лицо отлилось: жидкое - в... не твердое, а мягкое, податливое, связанное с впечатлениями и мимикой, реакциями на события и страсти - морщины, гримасы, мина. Затем это чеканится и отливается в бронзе.
Под конец жизни отец Александр принял облик льва.
...Появились странные личности в маскарадных белогвардейских мундирах, галифе, сапогах и фуражках с кокардами (мне это напомнило тамбовский кровавый карнавал Тухачевского). Кто-то объяснил, что это «сычевцы» - из умеренного крыла «Памяти». Они, невзирая на шиканье новодеревенских прихожан, встали на колени у могилы отца и склонили желто-черные с белым краем знамена к его кресту. Один, сняв офицерский картуз и осенив себя крестным знамением, поклонился могильному холму до земли, а другой строго пояснил: «Отец Александр - гордость русского народа».
Прихожане терялись в догадках: что это за провокация и кто бы мог их прислать? Насмотрелись тут всякого - и афганцев в пятнистых масккостюмах, и загорских попов с выражением сладостной ненависти на бравых подполковничьих физиономиях.
Рассказ сестры (после убийства отца Александра): шофер такси говорил: «Даже рэкетиры возмущаются».
Так в один день Александр Мень, бывший пастырем, апостолом и пророком, стал национальным героем.
И это не был миф. Начался новый - меневский этап российской истории. Через год был путч - отложенный на год.
И чем больше будут поносить отца его враги, тем более возрастать станет посмертная его слава, уводя в бессмертие.
И мудро поступили «памятники», что пришли и поклонились ему, склонив имперские знамена цвета осени - перезрелости земли.
Так кем же он был? Он был пневматологом - специалистом по исцелению человеческой души. Кто шел к нему? Больные, искалеченные душой, павшие духом люди.
Он не был похож на других священников.
Ему была свойственна необыкновенная молодость души.
Он прекрасно владел материалом. Отсюда - его удивительная свобода, непринужденность, ненавязчивость.
Он схватывал все на лету и мгновенно, четко реагировал.
Никогда не жаловался, не рассказывал о себе. Это была скромность, граничившая с юродством, но никогда не переступавшая границ. И скромность его тоже знала свой предел. Со станции в церковь он шел пешком, иногда бегал.
Как-то раз я спросил отца Александра, какое есть средство от депрессии. Думал, он скажет что-нибудь вроде: «молитвою и постом». А он ответил: «Бег! Становитесь на Старое Ярославское шоссе и бегите в сторону Загорска, пока не упадете. И депрессия пройдет».
Советовал путешествовать: «Надо обладать динамикой души». Говорил: «Хорошо, что в храм надо ехать, совершать путешествие, преодолевать трудности». Еще говорил: пока ноги несут, пока сердце бьется, идите в храм. И мне, когда я жаловался ему, что вот - не удается поститься: «Еще придет для вас время поста».