Следующее последствие заключалось в том, что из-за шумихи, связанной с приглашением, и затем с отказом от него, мы в итоге частично оправдали Комитет Дайеса и его цели, и тех ренегатов, которые перед ним выступили; можно сказать, мы оправдали Комитет в глазах радикальных рабочих (не в глазах демократов, которые уже давно были довольны этой Комиссией). И наша собственная агитация выглядела в этом случае как пример циничного оппортунизма.
Если бы вы и в самом деле смогли выступить на Комиссии, то ваши показания может быть и перевесили бы этот неуспех — хотя, если присмотреться внимательно к работе Комиссии, то я сомневаюсь и в этом. Но вы не выступили. Думаете ли вы, что ваше заявление в "Appeal" перед несколькими тысячами читателей газеты перевесит эти потери?
(Ваш метод рассуждения в этом случае идентичен с тем, который вы применили в связи с приглашением Хука, Истмана и др. в конце нашей статьи «Интеллектуалы отступают». Шахтман и я знали заранее, что никто из наших противников не посмеет принять это приглашение; мы перед тем детально обсудили этот вопрос. Когда вы прочли приглашение, то, ошибочно оценяя этих людей, вы запаниковали, и в ужасе написали, что мы отдаем журнал в руки демократов. Опыт показал нашу правоту и вашу ошибку. И теперь вы имеете смелость обвинять нас в недостатке политической смекалки!)
А вот что касается вашего второго доказательства нашего абсентеизма — нашей политики в отношении войны. Вы говорите, что мы «выходим из борьбы», «не вмешиваемся в это грязное дело». Здесь, товарищ Троцкий, и ваша риторика и содержание проваливаются. Ваше рассуждение об этом втором пункте исходит из хорошо известного источника. Это старое реакционное обвинение, в которое нападают на сторонников третьего лагеря. Мы находим множество подобных обвинений в 1914-1918 гг! А сегодня они сыплются со всех сторон. В нашей стране журнал "The New Leader" является возможно лучшим примером, и я особо рекомендую статьи Чарлза Йейла Гаррисона как наиболее искусного манипулятора этого метода. Ах, как резко наскакивает Гаррисон на «пацифистов» и «утопичных социалистов», и разных других «идеалистов» — вы смогли бы перенять некоторые фразы у него. «Вы должны встать по ту или другую сторону баррикад, — кричит он, — не время оставаться в стороне!» Конечно, он берет сторону Маннергейма, вы — сторону Сталина. Но вы оба скрываете от рабочих единственную сторону, которая заслуживает социалистической преданности: сторону третьего лагеря. Нет, товарищ Троцкий, мы не уходим от борьбы и не советуем отступать. Но мы озабочены вопросом: за кого и за что нам бороться. И мы не будем бороться рука об руку с ГПУ за спасение контрреволюции в Кремле.
Вот что вышло из ваших двух пунктов так называемых «доказательств», которыми вы подкрепляете ваше грандиозное обвинение в абсентеизме.
Но обвинить в этом оппозицию и меня в частности, — оставляя в стороне предыдущие два пункта — это, мягко говоря, абсурд. Безбоязненно, не опасаясь нарваться на чье-то несогласие, я могу сказать, что из всех ведущих членов партии ко мне меньше всего применимо обвинение в абсентеизме. Наоборот, я известен в партии за попытки принять участие почти во всех событиях, появляющихся на политическом горизонте: от амендмента Ладлоу до выборов; от Ветчины и Яиц до рабочей партии; от конференций до антинацистских демонстраций. Если меня и следует в чем-то обвинять, то следовало бы с некоторой долей оправдания обвинить меня в прямой противоположности абсентеизма. В отличие от Кэннона и Кокрана я не один из тех кто мог бы похвастаться что он никогда не делает политических ошибок. Но мои ошибки никогда не абсентеистские. Даже одна из наиболее известных из моих ошибок — в вопросе о поведении в автомобильной промышленности — выросла из моего убеждения что мы должны участвовать в одной из конференций (Мартина) против первоначальной линии Кокрана и Кларка бойкотировать обе конференции.
В этом смысле я являюсь не исключением, а, скорее, правилом, типичным для всех ведущих членов оппозиции. Во время нескольких последних лет почти все предложения активного участия во всевозможных видах деятельности исходили от них, против пассивного, негативного подхода Кэннона, Голдмана и Люитта. Это различие оформлено в партийных документах. Особенно ярко оно видно в истории молодежного движения. Обвинение в абсентеизме, как и все остальные ваши обвинения, является результатом кошмара, который вы выдумали на основании вашей лживой доктрины и который не имеет никакого отношения к действительности.