Итак, передо мной стоят две альтернативы:
Я могу остаться в партии и немедленно начать фракционную борьбу за линию, которую я только что обрисовал. Эта борьба с политической и теоретической точки зрения была бы, конечно, гораздо шире и основательней, чем недавно законченная борьба против Кэннона и, с моей точки зрения она имела бы своей конечной целью откол этой группы от марксизма вообще.
Или я могу просто выйти из Рабочей Партии.
С обычной точки зрения «принципиальной» или «ответственной» политики, я, конечно, обязан пойти первым путем. Но я не думаю, что это имеет смысл в нынешних условиях. С одной стороны, резкое фракционное столкновение в этот момент в Рабочей Партии (в которой моя точка зрения найдет поддержку со стороны очень маленькой группы) будет означать раскол группы, или, по крайней мере, ее ослабление до грани бессилия — а она уже начинает с очень слабой базы. То, что было бы завоевано в этом случае ничего не значило бы политически. С другой стороны, я лично не готов взять на себя руководство в такой борьбе. Я не являюсь сейчас, да и никогда не являлся, и никогда не стану «практическим политиком» и «организатором», а меньше всего, лидером.
Итак, остается лишь второй выход.
Многие подумают и скажут, что мои теперешние мысли и решение из них вытекающее являются, с одной стороны, «рационализацией» давления лично уютного, буржуазного окружения, а с другой стороны, влияние ужасных поражений рабочего класса и человечества за последние двадцать лет равно как и военного кризиса.
Мне нельзя сказать, что любой человек может смело думать, что он ясно понимает побуждения и причины своих собственных действий. Все это письмо возможно является чересчур запутанной попыткой сказать одну единственную фразу: «Я хочу уйти от политики». Верно, конечно, что я нахожусь под влиянием поражений и предательств последних двадцати и больше лет. Они составляют часть моего доказательства, что марксизм нужно отвергнуть: при каждой исторической проверке марксистские движения подвели социализм или предали его. И они также влияют на мои чувства и настроение. Я понимаю это.
Что же касается моей личной жизни, то кто может сказать, что было раньше, курица или яйцо; нежелание ли полностью уйти в марксистскую политику путает мировоззрение, или ясное мировоззрение предотвращает человека от стопроцентного участия в марксистской политике? Должен вам признаться, я устал всегда расправляться с противниками и критиками, всегда разрешать научные разногласия ссылкой на «рационализацию» и «давление враждебных классов и влияний». То, что эта привычка является традиционной в марксизме тоже настраивает меня против него.
Мои настроения — это факт; но поражения, предательства, жизненные привычки и вкусы — тоже факты. Вот они перед вами, где бы ни коренилась правда о корнях, причинах и побуждениях.
Итак, ни с какой идеологической, теоретической или политической точки зрения я не чувствую никакой связи или долга по отношению к Рабочей Партии (или к любой другой марксистской партии). Это факт, и я дальше не могу притворяться перед собой или перед другими.
К сожалению, есть еще что-то. Это — чувство моральной ответственности за мое прошлое — семь лет, которые прошли, хотя и не под полным, но все же под преобладающим влиянием марксизма, и которые не могут быть стерты несколькими минутами около печатной машинки — более того, долг перед теми людьми, с которыми я вступил в лояльное сотрудничество и которые попали под влияние моих идей и действий. Троцкий и Кэннон используют мое решение как подтверждение своих взглядов — уход Бернама станет, согласно их удивительной, но понятной логике, доказательством собственной правоты по отношению к характеру войны, природе русского государства и роли России в этой войне. Многим членам Рабочей Партии мой отход покажется дезертирством. С моральной и личной точки зрения я не могу не согласиться, что в последней оценке много верного.
Но этот фактор, оцененный рядом с другими, уже недостаточен для направления моих действий. Мне, наоборот, становится ясно, что если бы не эти духовные и личные рассуждения, я бы оставил партию уже давно. На основании убеждения и интересов (которые тоже являются фактом), мне уже несколько лет нет места в марксистской партии.
Это письмо является моей окончательной отставкой из вашей группы. Но из-за обязанностей, которые я признаю, я готов, строго ограниченно обсудить с комитетом, если он этого желает, форму моего ухода. Есть четыре варианта: