Гегель писал до Дарвина и до Маркса. Благодаря могущественному толчку, данному мысли французской революцией, Гегель философски предвосхитил общее движение науки. Но именно потому, что это было гениальное предвосхищение, оно получило у Гегеля идеалистический характер. Гегель оперировал с идеологическими тенями действительности, как с последней инстанцией. Маркс показал, что движение идейных теней лишь отражает движение материальных тел.
Мы называем нашу диалектику материалистической, потому что корни её не на небесах и не в глубинах нашего «свободного духа», а в объективной действительности, в природе. Сознание выросло из бессознательного, психология — из физиологии, органический мир — из неорганического, солнечная система — из туманного пятна: на всех ступенях этой лестницы развития количественные изменения превращались в качественные. Наша мысль, в том числе и диалектическая, есть только одна из форм проявления изменяющейся материи. Ни богу, ни дьяволу, ни бессмертной душе, ни вечным нормам права и морали в этой механике нет места. Диалектика мысли, выросшая из диалектики природы, имеет, следовательно, насквозь материалистический характер.
Дарвинизм, объяснивший происхождение видов путем перехода количественных изменений в качественные, явился высшим торжеством диалектики в масштабе всей органической природы. Другим великим торжеством было открытие таблицы атомных весов химических элементов и дальнейшее превращение элементов друг в друга.
С этими превращениями (видов, элементов и пр.) тесно связан вопрос о классификации, одинаково важный в естественных науках, как и в социальных. Систематика Линнея (18 ст.), исходившая из неизменности видов, сводилась к искусству описывать и классифицировать растения по их внешним признакам. Младенческий период ботаники аналогичен младенческому периоду логики, ибо формы нашего мышления развиваются, как и все живое. Только решительный отказ от идеи неизменности видов, только изучение истории развития растений и их анатомии создали основу для подлинно научной классификации.
Маркс, который в отличии от Дарвина, был сознательным диалектиком, нашел основу для научной классификации человеческих обществ в развитии производительных сил и структуре имущественных отношений, составляющих анатомию общества. Вульгарно-описательную классификацию обществ и государств, которая еще и сейчас процветает на университетских кафедрах, марксизм заменил материалистически-диалектической классификацией. Только пользуясь методом Маркса, можно правильно установить понятие рабочего государства, как и момент его крушения.
Во всем этом, как видим, нет ничего «метафизического» или «схоластического», как утверждают самодовольные невежды. Диалектическая логика выражает законы движения современной научной мысли. Наоборот, борьба против материалистической диалектики отражает далекое прошлое, консерватизм мелкой буржуазии, чванство рутинеров кафедры и… чуточку надежды на загробный мир.
Определение, которое дает СССР т. Бернам: «не-рабочее и не-буржуазное государство», является чисто негативным, вырвано из цепи исторического развития, висит в воздухе, не заключает в себе ни одного грана социологии и представляет попросту теоретическую капитуляцию прагматика перед противоречивым историческим явлением.
Еслиб Бернам был диалектическим материалистом, он поставил бы перед собою следующие три вопроса: 1) каково историческое происхождение СССР? 2) каким изменениям подверглось это государство за время своего существования? 3) перешли ли эти изменения из количественной стадии в качественную, т.е. создали ли они исторически необходимое господство нового эксплоататорского класса? Ответы на эти вопросы заставили бы Бернама сделать единственный мыслимый вывод: СССР есть пока-что выродившееся рабочее государство. Диалектика не есть волшебная отмычка для всех вопросов. Она не заменяет конкретного научного анализа. Но она направляет этот анализ на правильный путь, ограждая от бесплодных блужданий в пустыне субъективизма или схоластики.
Бруно Р. подводит советский режим, как и фашистский, под категорию «бюрократического коллективизма» на том основании, что в СССР, в Италии и Германии господствует бюрократия; там и здесь — плановое начало; в одном случае частная собственность ликвидирована, в другом — ограничена и т.д. Так, на основании относительного сходства некоторых внешних признаков разного происхождения, разного удельного веса, разного классового значения, устанавливается принципиальное тождество социальных режимов, — совершенно в духе буржуазных профессоров, которые устанавливают категории «контролируемого хозяйства», «централистического государства», совершенно не интересуясь классовой природой того или другого.