2. Академия наук в последнее время стала утрачивать свою функцию главного научного эксперта страны. Нас оттирают на обочину. Мы окружены агрессивной, расширяющейся антинаукой, которая есть черная дыра, легко способная пожрать средства, в десятки раз превосходящие наш бюджет. Мы должны с ней активно бороться, энергично и настойчиво отстаивать наше право на экспертную оценку всего, что предлагается в качестве проектов, содержащих научный компонент. Не угадывать желания высокопоставленных лиц, а демонстрировать способность дать квалифицированную экспертную оценку. Не дожидаться, когда обратятся за нашим мнением, а самим активно вырабатывать экспертное мнение по возникающим мелким и крупным проблемам. Осмелюсь предположить, что именно это ждет и не видит от нас правительство.
Есть отличие функции судьи от функции ученого: для судебных дел работает принцип «презумпции невиновности», в то время как ученый должен быть подозрителен и недоверчив. Получая для экспертизы проект, ученый должен заранее предполагать, что он содержит ошибки, и одобрять его только после тщательной и всесторонней проверки. Иначе само наше существование теряет смысл.
3. Нам следует помнить, что мы живем в обществе, а не в башне из слоновой кости. Мы должны прислушиваться к общественному мнению, особенно к мнению независимых журналистов, пишущих о науке. Большей частью они – бывшие или настоящие научные сотрудники и имеют естественно-научное образование. Статьи о Петрике стали появляться уже пару лет назад, и если бы мы обратили на них внимание, не произошло бы нынешнего неприятного казуса. Было бы очень полезно создать в Академии информационный центр, взаимодействующий с клубами научных журналистов. Во главе его следует поставить не чиновника, а авторитетного академика с научными заслугами. Такой центр позволит следить за происходящей в стране научной и околонаучной активностью и своевременно реагировать на всевозможные сигналы. Такие центры есть во всех университетах мира, там с вниманием относятся к мнению прессы.
Теперь я прочитаю текст, который отражает коллективное мнение нашего Отделения физических наук.
Отделение физических наук попросило меня донести до Общего собрания свою озабоченность по поводу позиции, занятой отдельными членами нашей Академии в отношении деятельности некоего Петрика В.И. Формально Петрик – изобретатель, а также бизнесмен, занимающийся производством наукоемкой продукции. В июне этого года группа наших сочленов посетила лабораторию Петрика, этот визит был заснят документально, он доступен в Интернете. В этом фильме академики возносят Петрику непомерную хвалу, далеко выходящую за стандарты, принятые в Академии, – объявляют его гением, новым Эдисоном, предлагают поставить ему при жизни памятник.
Между тем, деятельность Петрика, самозванца, присваивающего себе ученые степени и звания, уже давно вызывает негативные отклики в профессиональном сообществе и в прессе. Председатель комиссии по лженауке РАН академик Эдуард Павлович Кругляков детально ознакомился с деятельностью Петрика и пришел к выводу, что она представляет собой комбинацию из присвоения результатов других ученых и откровенного шарлатанства. Петрик активно занимается самопиаром, а тем, кто ему отказывается помогать, угрожает. Так, он угрожал физической расправой члену нашего Отделения академику Евгению Борисовичу Александрову, о чем академик информировал в свое время президента РАН. Тем временем, деятельность Петрика только разворачивается. Он стремится взять под свой контроль огромную по масштабам финансирования государственную программу «Чистая вода».
Весьма авторитетный «Клуб научных журналистов» организовал коллективное письмо [**], направленное президенту РАН академику Юрию Сергеевичу Осипову, Президиуму РАН и Общему собранию. Многие члены Академии это письмо должны были получить. Письмо отражает требование общественности инициировать качественную экспертизу работ Петрика и дать оценку действиям членов РАН, которые покровительствуют лжеученому. Письмо было полностью одобрено членами нашего Отделения, но по вопросу о том, как на него реагировать, мнения разошлись. Некоторые считают, что достаточно создание комиссии по оценке только инцидента происшедшей некачественной научной экспертизы деятельности Петрика. Но все согласны в двух пунктах:
1. «Отсутствие внятной и согласованной позиции нашей Академии по «делу Петрика» наносит авторитету нашей Академии очень серьезный и все возрастающий ущерб.
2. Руководство Академии должно срочно принять меры, чтобы вернуть Академии позицию главного научного эксперта страны».
Законы природы неподкупны
В.А.Васильев
(Выступление, не состоявшееся на Общем собрании РАН 16 декабря 2009[*])
Глубокоуважаемый Юрий Сергеевич, глубокоуважаемые члены Собрания!
Мое выступление связано с самой темой нашего собрания, которое называется «Мозг: фундаментальные и прикладные проблемы». Вот я и хочу сказать о связи между фундаментальными и прикладными разработками, между фундаментальной и прикладной наукой. С одной стороны, мы слышали за эти два дня о множестве замечательных прикладных работ, прямо основанных на фундаментальной науке самого высокого уровня, и о фундаментальных работах, мотивированных, вдохновленных и подтвержденных практикой. С другой стороны, сюжет, затронутый академиком В.Е. Захаровым, также имеет прямое отношение к этой, я бы сказал, философской проблеме. Про это все я и хочу сказать.
Часто приходилось слышать, в том числе и из достаточно высоких кресел, что нужны и важны только прикладные разработки, а в фундаментальных то ли уже сделано всё, что было можно и что полезно, то ли пусть их для нас делают на Западе, а мы купим технологии и внедрим на уже совсем практическом уровне (что, как мы все понимаем, невозможно, если извести высокую науку, то есть людей, понимающих вообще что к чему в этой области). Чтобы понять, что с этим делать, давайте поймем, где грань между прикладной и фундаментальной наукой и есть ли эта грань вообще.
Я подумал и почитал про это и понял, что резкая грань есть, и грань эта философского характера, а именно упирается в понятие истины. Всякая фундаментальная наука, будь то математика, физика, история или лингвистика или еще что-то, вырабатывает общие представление о том, что есть правда, а что нет, и стремится в каждом конкретном случае найти такое объяснение, такое решение, которое будет истинным, а не ложным: как на самом деле устроено что-то в микромире или, наоборот, в космосе, как на самом деле говорили и думали на самом деле существовавшие люди, как на самом деле полетит какая-нибудь штуковина при таком-то режиме управления, и так далее.
Напротив, основной критерий в прикладной науке – это акт о внедрении. Акт подписан, деньги получены – победителей не судят. Когда общество и экономика работают в штатном режиме, это само по себе неплохо. В частности, при этом предполагается, что клиент или честный посредник выбирает хорошую прикладную разработку, а не плохую, а для этого за ней должна стоять очень хорошая фундаментальная наука. К сожалению, у нас, да и не только у нас, работает не эта схема, а схема, когда акт о внедрении (а также последующий неизбежный акт о списании угробленных средств) подписывается в соответствии с разного рода откатами, распиловкой бабла, ситуацией, когда ВИП-чиновника берут в долю, и т.п.
Юрий Сергеевич, я не хочу извиняться за эти слова, потому что они сами уже пришли к нам и в нашу жизнь, и в этот зал, в храм науки, и если не огласить их, то они уж точно от нас не отвяжутся. Те факты, о которых говорил Владимир Евгеньевич Захаров, описаны в этой имеющейся у нас всех книжечке (6-й выпуск бюллетеня «В защиту науки», розданный всем участникам собрания, см. http://www.ras.ru/digest/fdigestlist/bulletin.aspx) очень яркий пример, но, к сожалению, таких примеров не счесть, про многое из этого пишется и в других выпусках этого Бюллетеня.