- Извините, у вас спичек не будет?
Ответить я не успеваю, потому что сразу же следом за ней появляется ее подружка с зажатым в кулаке коробком и громко кричит:
- Ирка! Все в порядке, я уже нашла!
Тут же, на улице, девочки закуривают. Обращаю внимание, что сигареты они держат, зажав в кулак, чтобы их не было видно.
В ответ на мой вопрос Ира поясняет:
- Это «по-пионерски» называется. Школа-то рядом, вдруг кто из учителей выйдет. Так вот это в порядке страховки.
Мы разговорились. Оказалось, что подруги учатся в девятом классе. Курить начали «давно», с четырнадцати лет.
Таня, так зовут вторую девочку, между короткими затяжками охотно рассказывает:
- У нас в пионерском лагере была вожатая Галя, она очень много курила. Однажды, когда Галя забыла на крылечке сигареты, мы с девочками решили попробовать «подымить», ушли в лес и там закурили. И все девочки решили, что мне сигарета «к лицу», я, выгляжу с ней эффектно!..
- Ну как тут не закурить, если все подруги курят, - продолжала Ира. – Попробуй да попробуй. Ну и попробовала...
К сожалению, такие пионервожатые, как упомянутая Галя, встречаются очень часто. Однажды один начальник пионерского лагеря мне рассказывал: «Утверждаю – все девчонки первого отряда, все двадцать три – курят. Раньше мы гоняли мальчишек. А теперь кого гонять? Всем отрядом после обеда – в лесок на перекур.».». Напомню, что книга написана в 1985 году, а потому любое влияние Перестройки и последующих реформ на детей исключено, что должно быть, вероятно, интересно авторам, стоящим на позиции «теории деградации», которым подобное просто ранит сердце их больное от тоски, которую многие из них и сами с удовольствием запивают вином. Данный опасный миф был сформирован в конце 1990-х–начале 2000-х годов целым рядом «сенсационных» документальных фильмов, выпущенных на нашем телевидении, а в первую очередь на НТВ, и сейчас славящемся своей «желтизной», а в те времена бывшем еще и главным агитационным ресурсом российской либеральной крупной буржуазии; этот миф напрямую внедрялся врагами Родины, которых мы можем назвать поименно. Возвращаясь к Итону, столь уже часто помянутому в нашей главе, я хотел бы вставить сюда фрагмент из статьи «Итон и становление современной элиты», где тема изменений, происходящих в британском образовании, особенно полно раскрыта: «Богатые и бедные Итона сливаются воедино, взаимно оправдывая присутствие друг друга в контексте итонского стремления стать need-blind на манер Гарварда — иначе говоря, принимать ученика вне зависимости от того, могут ли его родители позволить себе оплачивать учебу. Большие планы Итона лаконично изложил провост (глава администрации) Уильям Уолдергрейв: «Я рассчитываю на то, что школа будет и дальше выпускать премьер-министров, архиепископов Кентерберийских и всевозможных предпринимателей, однако три четверти из них выучатся по стипендии». Уолдергрейв и Хендерсон представляют сторонников трансформации Итона в наши дни, однако процесс этот начался еще в предыдущем поколении. За последние четверть века немало учебных заведений шире распахнули двери; сегодня из 1 300 учеников 270 получают значительную скидку на оплату или вовсе от нее освобождены, а недавно школа взяла кредит в 45 миллионов фунтов на то, чтобы увеличить число стипендиатов. У школы также немалый по британским меркам фонд. По состоянию на август 2014 года портфель ее инвестиций и имущества оценивался в 300 миллионов фунтов, а ежегодный доход от платы за обучение — примерно 45 миллионов, не говоря уже о недвижимости и коллекции живописи. Однако из родителей и выпускников понадобится выжать еще не один миллион, чтобы школа смогла стать действительно безразличной к материальному положению. <...> Пока школа посредничает между целеустремленными богатыми и достойными поощрения бедными, за выживание борется третья группа: старые «итонские» семейства, на протяжении целых поколений отправлявшие туда сыновей. Эта группа преобладала в Итоне 1980-х, когда учился я; экзамены были пустой формальностью, школа была обрядом посвящения для потомков высших слоев и верхушки среднего класса, представляя собой нечто самодовольное, снобское и полное фамилий, знакомых по межвоенным дневникам Гарольда Никольсона. Доля этой группы уменьшается. В 1960 году дети «старых итонцев» составляли 60%, в 1994-м — 33%, сейчас — 20%. Из фамильной привилегии, передаваемой потомкам, Итон превратился в проходной двор. <...> В послевоенную эпоху на посту премьер-министра сменили друг друга три итонских выпускника (один из которых, Гарольд Макмиллан, назначил в свое правительство целых 35 «старых итонцев»), однако влияние колледжа на власть ослабил всплеск эгалитаризма в конце 1960-х, а затем — эпоха Маргарет Тэтчер с ее духом самостоятельности и амбициозности. В 1990 году, когда Тэтчер потеряла пост главы партии тори, Дуглас Херд, которого прочили ей в преемники, обнаружил, что его итонское происхождение стали использовать против него. «Казалось бы, я кандидат в лидеры Консервативной партии, а не какой-нибудь секты помешавшихся марксистов», — сетовал он. Херд проиграл и выборы, и ключи от дома N 10 по Даунинг-стрит Джону Мейджору — бывшему страховому клерку, окончившему государственную школу. В конце 1990-х и начале 2000-х Тони Блэр и его правительство «новых лейбористов» сочетали дерзкий меритократизм Тэтчер с социальной сознательностью. Оксфорд, Кембридж и другие крупные университеты оказались под давлением — туда требовали принимать больше государственных выпускников, а частным школам велено было либо делиться своей материальной базой с соседями-бюджетниками, либо лишиться налоговых льгот, которые им полагались как благотворительным учреждениям. В 1999 году Итон получил ясный сигнал о том, что на старые связи в парламенте более не стоит полагаться: из палаты лордов были исключены почти 700 наследственных пэров, многие из которых, а то и большинство, были «старыми итонцами». <...> Побывав в Итоне нынешней весной, я провел час в библиотеке, наблюдая за тем, как преподаватель арабского показывал троим 16-летним палестинцам какие-то средневековые манускрипты, которые школа недавно приобрела, в их числе — страницу из куфического Корана IX века. Юноши родились в ливанском лагере беженцев и прилетели в Британию на собеседование; в сентябре двое из них будут носить фраки. <...> Разумеется, новый Итон, открывшийся плутократам со всего мира и явственно проникнутый политкорректностью, не понравился традиционным итонским семьям, чьими фамилиями украшены военные мемориалы и спортивные кубки, и чьи сыновья начали получать отказы. В 2009 году я присутствовал на встрече выпускников, где Уолдергрейв произнес речь, восхвалявшую многообразие учащихся, и без устали призывал к пожертвованиям. «Деньги наши им нужны, а сыновья — нет», — пробурчал мой сосед. Впрочем, в массе своей старая гвардия, похоже, смирилась с понижением в статусе — отчасти потому, что многим «старым итонцам», как бы их ни нервировали «понапоступавшие», школа была бы не по карману, даже если бы их сыновей приняли. <…> По словам одного «старого итонца», «многие из моего круга решили, что оно того не стоит — вполне сойдет и хорошая государственная школа».». Присовокупив ко всему прочему и тот факт, что британское правительство после последнего финансового кризиса приступило к национализации некоторых не слишком богатых частных школ, мы можем иметь теперь совершенно законченную картину общего упадка и деградации приватного образования.
Глава двадцатая.
Выводы.
В любой научной монографии, как нам известно, должна быть заключительная глава, где мы, суммируя все, сказанное выше, делаем конечные заключения и выводы, прямо проистекающие из нашего материала и метода исследования, а потому такая глава есть и в нашей работе, пусть кто и захочет оспорить ее научность из видных мужей. Проанализировав все необходимые документы, мы можем сделать необходимые и требуемые от нас выводы, касающиеся сути реформы образования, ее результатов и общего сегодняшнего состояния, которые приведены ниже:
1) Реформа образования никоим образом не направлена на сокращение учебной нагрузки и упрощение материала учебных программ, как в том пытаются нас убедить журналисты, но, прямо напротив, следует в русле умножения времени на освоение наук, расширение и углубление их курса; сюда же следует отнести укрепление фундаментальной подготовки специалистов.
2) Реализация мероприятий реформы образования существенно повысила уровень культурной и научной грамотности нашей учащейся и трудящейся молодежи, хотя некоторые кликуши и пытаются нас убедить в обратном.
3) Высшее образование в России делается все более и более доступным для самых широких масс, вовлекая в себя с каждым годом как можно больше людей.
4) Реформа образования, вопреки лживым заявлениям реакционеров и невежд, является не уклонением от советской образовательной системы, но ее закономерным, притом совершенно неизбежным развитием, имея теоретическую базу в виде работ советских педагогов-новаторов, являясь претворением в жизнь многих их идей, практическую же часть свою заимствуя из опыта советской школы, развивая господствовавшие там положительные практики, но нивелируя пагубные.
5) Большая часть мифов, связанных с реформой образования, возникла в относительно поздние времена (вторая половина 2000-х), будучи продуктом невежества журналистов и масс, первые из коих, не разобравшись в сути дела, принялись сочинять безграмотные и лживые статейки, направленные против реформы образования, в то время как вторые поверили в тот вздор, что был первыми в оных написан.
Поскольку мы являемся марксистами, не верящими господину Попперу с его отрицанием возможности сколь бы то ни было точного предсказания будущего, то нам хотелось бы из вышеуказанных утверждений, касающихся сегодняшнего положения реформы, сделать предположения возможного ее будущего, которое наступит, как мы полагаем, в том случае, коли будут и далее сохранятся теперешние тенденции в области; предположения оные следуют ниже:
1) Образовательный и культурный уровень нашей молодежи существенно повысится, приведя наше государство к новым успехам в самых разнообразных областях, что будет, однако, сопровождаться все усиливающимся влиянием школы на их жизнь, поскольку учебная нагрузка будет возрастать.
2) Высшее образование в России превратится из просто массового, каковым оно является ныне, во всеобщее, охватывая практически всех выпускников школ, делаясь обязательным при устройстве на всякую работу.
В заключение нашего небольшого исследования, теперь уже логически почти завершенного, я хотел бы только добавить слова своей благодарности всем тем, кто дочитал книгу до этого места, не пропустив предыдущих, а потому им, а также всем остальным читателям, критикам и почитателям, я хотел бы пожелать всего самого лучшего, что только будет возможно, на этой ноте окончив свое сочинение.
Конец.