Потом он пришел. Ты была готова уйти на работу. Помнишь ли ты его?
На нем была неприметная обычная одежда, он покрасил волосы, был без меча, но можно ли скрыть совершенство? Ты прошла мимо него тем вечером, неужели ты не заметила его?
Без слов, без вопросов я бросилась к нему в объятья.
Той ночью, лежа рядом с ним, подчиняясь его желаниям, я рассказала ему о своем прошлом. Ты вряд ли поверишь мне, но он относился ко мне по-доброму, с большой нежностью. Эти чувства не типичны для браксана, эмоции могут погубить их. Как я была рада, что рядом со мной мужчина, способный слушать. В свою очередь он рассказал мне о войнах и политике, о своем клане, рожденном для ненависти и удовольствий, но разучившемся их находить. Я мало что поняла, даже не могла осознать, зачем он мне это говорит. Возможно, ему хотелось преодолеть одиночество, ощущавшееся в нем, - то чувство, в котором не признается ни один браксана.
Начало светать, и он собрал свою одежду. Я знала: он уйдет, и воцарится пустота, но я также знала, что ничем не могу его задержать. Я никогда еще не испытывала Такого острого чувства боли. Мне хотелось хотя бы словами заполнить пространство, которое должно было стать прибежищем моего отчаяния, и, стараясь не выдать своих чувств, я спросила:
- Как зовут тебя?
- Затар. Меня еще называют Затар Великолепный. Придет день, когда это имя станет правдой.
Великолепный.
- Правда ли, что у тебя есть и другое имя?
Я слышала, что у браксана есть еще одно - тайное имя, плод давней традиции. И известно оно лишь самым близким и доверенным людям. Я знала, что спросить это имя - значило навлечь на себя гнев Цхаора. Но я только хотела узнать - правда ли, что у него есть другое имя. Он меня не понял.
Гнев исказил его лицо, но вскоре сменился выражением боли.
- Я не уверен, что я такой, как все браксана, - прошептал он. - Я и так слишком много доверил тебе, может быть, это повредит мне. Неужели тебе этого мало?
У меня не было времени возразить. Знать имя браксана - это ответственность, которую может взять на себя не каждая женщина, и я промолчала.
- Я ухожу, - тихо сказал он. - Возможно, я должен был произнести для тебя мое имя. Может быть, хоть раз в жизни... Но почему именно ты... Нет, молчи, я просто думаю вслух.
Он замолчал. Казалось, ему хотелось побыть в полной тишине, но я не удержалась:
- Куда ты отправляешься, мой господин?
- На Ацию, малышка.
- На Ацию! Но...
- Тс-с. Запечатай свои уста! Даже мой отец не знает этого. Я годами изучал наших врагов. Я говорю на их языке без акцента, думаю, как они, двигаюсь, как они. У меня есть средства, чтобы обесцветить волосы, и чтобы не росла борода. Краска для кожи может сделать ее золотистой. Все продумано, как ты видишь.
- Ты будешь жить среди них?
Он кивнул:
- Да. Чтобы поразить врагов их же оружием. Ассимиляция - лучший способ и средство для любых политических интриг...
- Зачем это, мой господин?
Его глаза стали холодными - как в ту ночь, когда я встретила его.
- Власть. Вот единственная цель. Межзвездный Центр должен служить моим целям. Оружие они подсказали мне сами, и возможно Затар Великолепный начнет диктовать свои законы.
Я испугалась: его гнев, его ненависть и его страстная тяга к этому народу... Я боялась его поражения, но его победа, возможно, вызывала у меня еще больший страх.
Он снял массивный золотой перстень с левой руки, плотно обтянутой перчаткой. Подбросил на ладони.
- Я украл у отца достаточно яда, чтобы совершать убийства. Зачем мне жизнь, если нет власти? Я рожден, чтобы править, невзирая на эту кучку глупцов!
Он положил перстень мне на ладонь, сжал мои пальцы.
- Маленькая изменница, я не могу больше обладать тобой. Возможно, мы никогда не встретимся. Я знаю, через что ты прошла - часто именно насильственное обладание ведет к тому, что женщина больше не хочет мужчину: Этот перстень - знак браксана, люди будут удивляться, но никто не задаст тебе ни одного вопроса. Ты будешь носить его?
Я кивнула. Я боялась, что сейчас он поцелует меня в последний раз, и это будет началом вечной разлуки.
- Ты вернешься. Я буду ждать.
Он поцеловал меня и развел мои, обнимающие его, руки.
- Ты - бракси, Ниен, не забывай этого, - резко сказал он. - Пускай не будет больше ошибок - оставим их врагам. Будь горда и знай, что жизнь полна соблазнов, а не мертвых воспоминаний.
Он покинул меня. Да, ты прав, мой Господин. Но что же делать, если только воспоминания доставляют мне радость?
Еще до того, как я увидела людей, я знала, что за мной кто-то крадется. Я слышала шаги за спиной, видела скользящие тени.
Сквозь материю я нащупала перстень Затара, висящий на цепочке у меня на груди. Старалась идти спокойно, не бежать, но не смогла не оглянуться, ощущая невидимую угрозу.
Увидев их, я все поняла.
Ярко-голубые шарфы с печатями Кеймири. Центральная Служба! Остановившись, я повернулась к ним лицом и встала на колени. Что еще мне было делать?
Их было трое, и я страшилась их приближения. Боль пронзила меня, унося в темноту; его имя тихо слетело с моих губ, словно слова молитвы...
Темнота. Острое чувство голода, затем - боль. Источник света вдали. Голоса надо мной - мужские. Акцент браксана. И вновь боль, очень сильная боль и возвращение в темноту.
Я жаждала смерти.
- Она в сознании?
В лицо плеснули холодной водой, я очнулась. В темнице? Мои руки в цепях, прикованы к стене. Тело дрожит от сырости. Что это за ужасный кошмар?
Передо мной стояли трое из рода Кеймири. Один - старше других, то же лицо, что и у Затара, только более жесткое выражение глаз. Другой средних лет, с лицом, способным к состраданию. Третьего я узнала по описанию Затара. Именно он, скорее всего, был повинен в моих страданиях. Я вспомнила, как Затар говорил мне: "Секхавей - настоящий садист. Его жизненная цель - разрушение. Будь это народы, планеты, женщины. Когда его посылают на войну, он возвращается с добычей - рабами и драгоценностями, но после него остаются только голые камни..."
Первым заговорил старший:
- Женщина, мы будем говорить без обиняков. Мой сын исчез. Где он?
В горле у меня пересохло:
- Ваш сын, великий господин, исчез?
- Я говорю о Затаре, дура! Не играй с огнем. За ним следили давно. Мы знаем, что он провел ночь с тобой.
"Слушай, сомкни свои уста!".
Я испуганно закрыла глаза:
- Он спал со мной, великий Кеймири. Больше ничего.
Он ударил меня. Я пыталась увернуться, но цепь крепко держала меня. Изо рта потекла кровь. Значит, это Винир, а еще один - Уайрил. Тогда я позавидовала тем нациям, у которых есть бог, готовый послать смерть, если к нему обратиться с просьбой об этой милости.
Я знаю, сестра, тебе было бы больно читать о тех пытках, не оставляющих шрамов, которые довелось вынести мне. Уайрил запретил им уродовать меня, надеясь, что если я и не знаю ничего, то могу понадобиться в качестве приманки.
Ниар, отнюдь не мужество наложило печать на мои уста. Ничего не понимая в политических страстях, обуревавших этих людей, я ясно видела, что между ними нет согласия. Секхавей был неутомим, его раздражали советы Уайрила. Стоило мне заговорить, и меня отдали бы этому палачу. Это было бы страшнее всякой боли.
Не помню, когда меня вышвырнули на улицу, там, где они нашли меня, в районе Сулоса... Три охранника, приставленные наблюдать за мной, изнасиловали меня, а потом быстро исчезли из виду, пока мое тело еще билось от боли.
Они будут ждать, ждать Затара, сына Винира и Касивы, ждать его возвращения к этой грязной проститутке, с которой ему было так хорошо. Они убьют нас обоих тогда - так предлагал Уайрил. Но вопреки всякой логике я знала, что этот план обречен на провал. Зачем же он предложил его?
В течение двух лет, сестра, за мной следили эти трое. А ты! Тебе казалось, что я пользуюсь успехом. Мало же ты знала... Ночью подарок Затара - золотые монеты - были рядом со мной. Перстень покоился на груди. Но больше я не осмеливалась носить его днем. Часто, без всякого предупреждения, рука одного из трех хватала меня, и в первом попавшемся месте они обладали мною, грубо смеясь над своими хозяевами, предпочитающими более укромные уголки.