И за Астреллой следили только астрономы, ловили красноватую точку в созвездии Крокодила, вписывали эфемериды в каталоги блуждающих тел, выверяли скорость по доплеровскому смещению. Цифры менялись мало. С годами Астрелла стала своего рода опорной точкой для астрономических измерений.
Но вот однажды один из астрономов-наблюдателей отметил, что красноватая точка мигает: становится ярче и слабее, ярче и слабее. И мигает не случайно: три вспышки — пауза, четыре вспышки — пауза, три вспышки — долгий перерыв. 3—4—3! По радиокоду Вдага — это сигнал бедствия, наш SOS.
Отправлять спасательную экспедицию? Есть ли смысл? Двести миллиардов километров — полтора месяца пути для самой совершенной ракеты того времени. Плюс время на снаряжение — столько усилий, столько затрат из-за каких-то миганий. Нет же уверенности, что это сигнал бедствия, может, иные причины. Но если Астрелла просила о помощи, стыдно же игнорировать.
И гуманность победила сомнения. Два месяца спустя ракета прибыла на Астреллу. Спустилась на алых клубах дыма и встала свечкой на перепаханном космодроме, на том, где некогда убили Здарга. Первым делом прибывшие инженеры отремонтировали тяготение. Привели в порядок небо, подкачали кислорода в атмосферу. Потом желающим было предложено переселиться на Вдаг.
Блюстители нравственной чистоты, фанатичные слуги Тота, сопротивлялись как могли. Власть их пала не сразу, но авторитет был подорван. Пришельцы наглядно демонстрировали силу инженерии, исправляя то, что блюстители не могли отремонтировать молитвами. А через полгода, когда со Вдага вернулись делегаты и, захлёбываясь от восторга, перечисляли его достижения, решено было переселиться на планету.
Так завершилась самостоятельная история Астреллы. Непокорная струйка попетляла, поплутала и влилась наконец в главное русло. Влилась и растворилась. Тысячи астреллитов рассеялись среди миллиардов. Едва ли они, отставшие на два века, могли внести что-либо весомое в цивилизацию большого Вдага. И наследственность истинных талантов никак не сказалась. Во всяком случае, не встречал я в анналах истории Вдага имён потомков бывших астреллитов. Впрочем, на новом Вдаге вообще не очень интересуются именами.
Спрашиваешь их: кто открыл, кто изобрёл, кто построил? Отвечают: “Мы сделали”.
И гордятся этим дружным словом “мы”.
И ОПЯТЬ ДИСПУТ
Дятел выступает:
— Спорим мы давно, а итог можно изложить в трех словах: “Простое оказалось сложным”.
То есть сложности технические были нам понятны и раньше, но сам маршрут представлялся простым и прямым. Мы — здоровое, активное, динамическое сообщество звёздных миров. Мы ратуем: растёт население, растёт срок жизни, растут запросы. Вот мы выросли за пределы родимого шара ОЭ, ищем направление для дальнейшего роста. Предлагается выбор: соседний шар ОГ или же сразу ещё более заманчивая цель — Галактическое Ядро. Мы взвешиваем и выбираем. Что может быть логичнее?
Однако… и это слово я буду повторять чаще других, всю мою речь можете озаглавить “однако”… Однако у цели ёмкой и заманчивой выявляются сложности, столь основательные, что, по мнению группы товарищей (кивок в сторону Лирика), духовный рост наших потомков оказывается под сомнением. И некоторые предлагают отказаться от количественного роста, пространственного во имя роста духовного.
Однако (опять “однако”!) отказ от роста пространственного, от производственного другими словами, от возрастного и потребительского, грозит общим застоем, застоем мысли и даже духовной деградацией, как мы видели на примере Астреллы — яхты Здарга. Убедительный пример, как по-вашему?
Это уже прямое обращение к Лирику. Мой земной Дятел тоже любил в лекции вдруг переходить на беседу. “Как по-вашему?” И сразу видно, что ты не слушаешь.
Лирик слушает, конечно, а Их-Дятел рассчитывает, что тот не сразу соберётся с мыслями, может быть, ему и ответить нечего. Но Лирик наготове.
Лирик. Пример Астреллы нельзя считать убедительным. Он относится к эпохе варварства. Субсапиенсы, насквозь испорченные войной и нищетой, считавшие убийство обиходным, даже доблестным деянием, оружие путавшие с орудием, взялись продемонстрировать нравственность. Конечно, кроме декларации, ничего не получилось. Нравственность не могут создать безнравственные.
Дятел. Но мы живём в нравственное время. Возьмитесь повторить опыт. Астероид мы вам предоставим любой на выбор, изготовим по вашим чертежам, если предпочитаете искусственный. Подберите тысячи две единомышленников…
Лирик. Все равно это будет опыт в пробирке. Нравственность нужна всем звездожителям всех миров. И учтите время: результат будет виден через несколько поколений.
Дятел. Но ваш оппонент считает, что у нас нет времени для векового опыта. Я тоже думаю, что к работе надо приступать сейчас: отбирать подходящие планеты…
Лирик. Поиски нравственности не имеют отношения к поискам подходящих планет. Я повторяю, что мы не имеем права вмешиваться в развитие жизни. Жизнь повсюду оригинальна и неповторима. Не следует видоизменять её по нашим предначертаниям.
Физик. Разрешите мне высказаться. Признаюсь, унылая позиция моего оппонента повергает и меня в уныние. Перед нами бесконечный космос, а тут на каждом шагу расставляются рогатки: туда нельзя, и туда нельзя. Если прислушиваться — никуда нельзя.
Да, возможно, мы встретим равных нам сапиенсов, так бывало и в прошлом, мы считались с ним. Но тут предлагают не трогать и субсапиенсов в звериных шкурах, потому что со временем они научатся говорить и создадут некую оригинальную культуру. И предлагают не трогать досапиенсов, рогатых и хвостатых, потому что авось когда-нибудь, через миллионы лет, от них произойдут разумные существа Но поскольку жизнь, та или иная, может возникнуть везде, где есть подходящие условия, выходит, что мы обязаны во имя гуманности обходить сторонкой все зоны, пригодные для жизни.