— Ну и каков итог? Хотели бы вы жить в нашем сообществе? Не вы лично, а ваша планета? — И, склонив голову, посмотрел на меня хитровато сбоку. Я понял, что задан самый главный вопрос.
— Я не уполномочен отвечать за всю планету, — сказал я. — Здесь я как бы корреспондент. Моё дело набрать впечатления и изложить факты земным читателям.
— И когда вы собираетесь отбыть на Землю?
Я сказал, что считаю себя студентом-первокурсником. И предложил программу учетверения.
— Едва ли это целесообразно, — сказал Дятел. — В Шаре миллионы жилых планет. Ни четыре человека, ни четыре тысячи не изучат их досконально. К тому же у копий одинаковая эрудиция, неизбежен однобокий подход. Для всестороннего изучения Шара нужны специалисты с разным образованием. Вас, литератора, пригласили для общего впечатления. И по-моему, оно уже сложилось. — Помолчал и добавил жёстко: — Назначайте дату отбытия.
— Как, уже?
— Ему вовсе не хочется домой, — опять вылез Гилик. — Он предпочитает тосковать на дистанции.
Я оторопел. Очень уж неожиданно получилось. Составлял экскурсионную программу, настраивался на долгие годы странствий… А впрочем, домой так домой. Пусть станут явью бумажные газеты, мороженщицы в ватниках и троллейбусы, не умеющие перепрыгивать. Пусть зазвенит восторженный вопль сына:
“Папа, а что ты мне привёз такого?”
Мне уже не терпится. Я даже рвусь домой. Настраиваюсь на сборы. Что бы захватить, чего не забыть?
Я готов хоть сейчас. Прошу приготовить мне “Свод знаний”.
Я давно присмотрел этот “Свод” — нечто среднее между энциклопедией и комплектом вузовских учебников, — портативные микрокнижечки, сто один том убористым шрифтом. Все там систематизировано: основные знания звездожителей, открытия, факты, схемы машин. Так у меня и было задумано: после первых восторгов, встречи сяду я за стол, тот самый с плексигласом, водружу машинку — орудие производства и, заправив первую страничку, начну переводить строка за строкой.
Впрочем, первые строчки я знаю наизусть:
“Том посвящён общему обзору мира.
Сначала перечисляется все существующее. Факты.
Факты добыты чувствами, а также чувствительными приборами. Оценены разумом, а также вычислительными машинами.
Выводы разума излагаются словами, а также графиками, формулами и другими системами знаков.
Следует учитывать возможные ошибки чувств, разума и слова…”
И сразу напрашивается (я бы статью написал об этом) сравнение с Библией. Там “В начале было слово”, здесь слово на четвёртом месте. Закономерное различие между религией и звёздным материализмом.
Впрочем, возможно, практичнее начать со второго тома. Он называется “Бескачественные количества”, проще сказать “Математика”. Пожалуй, есть даже смысл пропустить первые разделы, излагающие арифметику, среднюю и высшую математику, науки, известные на Земле. Приступлю сразу к разделу второму. Там уже каждая формула будет откровением. С утра переведу абзац, и сразу в Академию наук, в Институт математики. Там соберутся знатоки, прочтут вслух, начнут толковать, кто как понимает…
Блаженная перспектива!
Дятел переложил голову с правого плеча на левое, поглядел на меня правым глазом.
— Вы считаете это целесообразным? — спросил он. — Хотите давать решебник вместо учебника? У вас это практикуется в школах?
И Граве предал меня тут же:
— Вспомни, Человек, как ты сдавал астродипломатию. Ты же сам говорил: “Я ошибся, дал им слишком много хлеба, отучил доставать и догадываться, думать отучил”. В “Своде знаний” решения всех земных задач на тысячу лет вперёд.
— Нет, мы не дадим вам “Свода знаний”, — резюмировал Дятел.
Сговорились они, что ли? Может, и сговорились.
— Тогда дайте хотя бы… (Что бы попросить существенного?) Дайте мне с собой УММПП, “Если-машину”, как её называли на курсах. Мы на Земле будем рассуждать самостоятельно, а выводы проверять на “Если-машине”, как студенты-астродипломаты.
Вот это я правильно придумал. “Если-машина” — вещь полезная, может быть, самая полезная из всех, что я видел на Шаре. Великолепный способ наглядного предостережения в делах вселенских и домашних. Скажем, сидим мы за ужином в доме, сын нудит, как обычно: “Папа, почему у нас нет “Волги”, папа, запишись на “Волгу”. А я включаю УММПП, надеваю ему зажимы на лоб: “Что ты видишь, Костя?”
— Я вижу, папа, ты весь забинтованный, лежишь в больнице. Доктор говорит, что у тебя замедленная реакция. Что такое замедленная реакция, папа?
— И ты ещё хочешь записываться на “Волгу”, Костя?
Или, скажем, в газете дискуссия о выращивании человека из мышечной клетки. Одни считают это величайшим достижением, другие ворчат: “Антигуманно, неэстетично!” Обращаются ко мне. Я включаю УММПП…
Приятная роль у обладателя “Если-машины” — консультант по любым вопросам.
— Он хочет быть пророком в своём отечестве, — язвит Гилик.
А Дятел (вредный этот космический Дятел, совсем не похож на моего ироничного, но доброжелательного учителя) тянет своё:
— Вы полагаете, что это целесообразно?
— Но мне же не поверят! — кричу я. — Мне просто не поверят, если я явлюсь с пустыми руками.
— А зачем нужно, чтобы вам верили?
Опять вступает Граве:
— Ещё раз вспомни, Человек, свой экзамен по астродипломатии. Ты сам говорил: “Этим огнеупорным рано вступать в Содружество Звёзд; они ещё не научились рассуждать, доверяются чужому разуму, ищут пророков и слепо следуют за ними”. Мы не собирались превращать тебя в пророка, нам, звездожителям, нужны товарищи, а не приверженцы. Нарочно пригласили в Шар не политика, не учёного, а литератора — глаза и язык планеты, профессионального рассказчика. И нарочно приглашали фантаста, чтобы раз и навсегда снять вопрос “было или не было?”. Пусть твои читатели не доверяют тебе, пусть считают все выдумкой, пусть даже не обсуждают: было или не было? Нравится или не нравится? — вот что важно. Рвутся ли они в такое будущее? Согласны ли заботы наши делить, не только открытия, но и заботы? Хочется ли им ломать голову над переустройством природы, проектировать солнца, планеты, климаты, океаны, сочинять сто тысяч географий ежегодно или же они довольны одной-единственной географией, склонны лелеять каждый островок, каждую протоку, закат на Финском заливе, Невку Большую, Невку Малую, рощицы, пруды, болота, кочки? Переделывать или беречь? Или и беречь и переделывать? Пусть обсудят, поспорят. Споры возбудить — вот твоя задача.