- Почему не велела помочь домовым, раз уж дочь выставила?
- Помыться помочь? Я что беспомощная? – слабо возмутилась, борясь с наливающейся свинцовой тяжестью.
- Что со мной? – сама поморщилась от панических ноток, послышавшихся в голосе.
- Истощение дает о себе знать, - нехотя ответил мужчина, укладывая меня на мягкую перину.
Кровать была просто королевских размеров, застеленная мягким постельным бельем персикового цвета.
- Скоро принесут настойку, станет лучше.
Кивнула, понимая, что любое зелье требует времени для приготовления. А прозапас их почти не варят, слишком маленький срок хранения. Буквально через пару дней настойка становится уже бесполезной.
Мокрое полотенце приносило дискомфорт, но не просить же Кащея переодевать меня в самом деле.
- Вы не позовете Глашу? Мне бы переодеться...
Окинув меня потемневшим взглядом, Ратмир молча кивнул и стремительно вышел.
А вот нечего было врываться и хватать.
Домовушка появилась спустя пару минут, принеся целый ворох рубашек.
Жаль белье захватить не догадалась. Но пока мне было не до этого.
Споро натянув на меня рубашечку, домовушка взбила подушки, укутала меня в стеганое одеяло и подала стакан прохладной воды. Ничего не скажешь, сиделка из нее великолепная.
На пороге появилась недовольная бабуля с пузырьком в руках.
- Пей, горе ты мое, - поднесла она к моим губам настойку.
- Это от сотрясения или истощения? – решила все же уточнить я.
- От глупости! – припечатала сказительница, недовольно оглядывая меня.
- Переодевал-то тебя хоть не самолично, надеюсь?
- А то, что, жениться заставишь? – язвительно уточнила я, решив не упоминать, как попала из купальни в постель.
- Поговори мне еще, - буркнула бабуля, зыркнув на прикрытую дверь.
- Бабуль, откуда у меня огненный дар? Разве отец был стихийным магом?
- Природным колдуном, что ли? Это ты лучше у матери своей поинтересуйся. А пока на вот, пожуй.
От всунутой мне ветки какой-то сушеной травы с мелкими цветочками исходил премерзкий запах.
- Что это? – поморщилась, не желая это есть.
- Трава специальная. Тошнота уйдет и головокружение. Ты мне не кривись, раньше думать надобно было, когда Лешего злила и с такой высоты летать надумала.
- Можно подумать я специально, - не смогла смолчать, заработав еще один недовольный взгляд.
- Вот прилетит мать твоя, заберем ко мне в избу. Нечего у посторонних разлеживаться.
В груди вспыхнуло раздражение напополам с протестом.
С Кащеем было спокойнее. Он защитить может.
Но спорить не было сил. Настойка стала действовать, и я провалилась в сон.
Глава 17
- Ты, что это удумал окаянный? Совсем из ума выжил? – ворвался в сознание недовольный голос бабули, разгоняя размытые сновидения.
- Тихо, разбудишь, - негромко осадил ее Кащей.
Судя по всему, они ругались прямо в комнате, где спала я.
- Да она до утра проспит, настойку же Ярослава варила, - фыркнула сказительница.
- Ты мне зубы-то не заговаривай. Еще раз повторяю, не позволю тебе...
- Довольно. Я твоего позволения не спрашивал. Сам с девочкой поговорю.
- Не смей, Кащей. Ты ведь...
Тут бабуля запнулась, попятившись.
Распахнув глаза, замерла, наблюдая за объятым синем пламенем мужчиной.
Он надвигался на побледневшую бабулю, растерявшую мигом весь свой пыл.
- Погубишь ведь, девчонку, несмышленыш она еще. Мужиков толком не видела, даром, что в городе жила, - уже не так уверенно забормотала сказительница, не сдаваясь.
- Прекратите, - негромко попросила я, испугавшись за нее.
Все же приказывать Кащею не имел права никто. Князь Тьмы ведь.
Мужчина тут же обернулся, гася пламя.
- Как ты? – приблизился он.
- Мне лучше. Голова только болит. И локоть ноет, - приподняла я левую руку, рассматривая фиолетовый синяк.
Кивнув, мужчина опустился рядом, взяв с тумбочки у моего изголовья склянку с пахучей зеленой мазью.
Теплые пальцы бережно коснулись кожи, нанося охлаждающую мазь.
С ума сойти. Мне синяк мажет Кащей самолично. Может у меня бред? Верится как-то не особо в это.
- Не смотри так, Елена в детстве в какие только передряги не ввязывалась. Эта мазь у нас не переводилась.
Кивнув, с улыбкой поблагодарила мужчину.
Его взгляд перестал полыхать, вновь темнея. Рука скользнула выше, невесомо погладив предплечье.
- Ну, довольно. Само пройдет, - вновь подала голос бабуля, осмелев, когда Кащей перестал «гореть».
- Ратмир Мстиславович, там прибыла Марья-Искусница с Горынычем, просят пустить к дочке.
Кащей резко поднялся, убирая мазь.
- Проводи. У них двадцать минут.
- Спасибо, - негромко поблагодарила я уже открывшего дверь мужчину.
Обернувшись всего на миг, тот ничего не ответил и вышел.
- Василина, дочка! Как же ты меня напугала, - бросилась ко мне появившаяся на пороге мама.
Я улыбнулась, с легкой грустью отвечая на осторожные объятия. Как же все быстро изменилось. Теперь мне гораздо комфортнее в присутствии Кащея, нежели с собственной матерью, которая за прошедшую неделю отдалилась, благодаря одному нахальному змею, не отпустившему ее одну даже сюда. Сторожит, не иначе.
Заметив мой взгляд, Горыныч, ухмыльнулся, подмигнув.
- Что, потрепал тебя Леший?
Я не ответила, переведя взгляд на вновь заговорившую мать.
- Прости меня, дочка. Я должна была быть рядом, чтобы уберечь.
- Не смеши, Марьяна. Что ты можешь против Лешего? Самоткаными покрывалами закидаешь? Думай лучше, что с Кащеем будем делать, - отмахнулась бабуля.
- А что с ним делать? – заинтересованно подался вперед Горыныч.
- Этот то пострашнее будет, - не обращая внимание на змея, продолжила бабушка.
Мама не ответила, с непонятной грустью смотря на меня.
- Не надо, мам, - покачала головой на невысказанный вопрос.
- Мне нечего тебе ответить. Да и... не хочу, если честно. Мне давно не пять. Уж как-нибудь разберемся.
- Ты ведь знаешь, что можешь в любой момент мне все рассказать? Я всегда буду на твоей стороне.
Сдержав горькую усмешку, кивнула. Какая же ты наивная, мамочка. Полагаешь, змей позволит тебе?
Но я обещала не вмешиваться в их отношения и не стану вынуждать мать выбирать. Справлюсь и сама.
В дверном проеме возник молчаливый Ратмир.
Мама поцеловала меня в лоб и поднялась, уводя за собой упирающуюся бабулю.
Бросив на меня нечитаемый взгляд, мужчина тихо прикрыл дверь.
Он прав, мне лучше отдохнуть, пока голова окончательно не пройдет.
Проснулась, судя по ощущениям, глубокой ночью. В животе неприятно урчало, кушать хотелось ужасно.
Покрутившись минут десять, со вздохом отбросила одеяло, нашаривая на холодном полу тапочки. Бороться бесполезно. С голодом не так-то легко спорить.
- Глаша... – позвала негромко домовушку, выглядывая в коридор.
- Миколка.
Домовых видно не было.
Поразмыслив, решила спуститься вниз и поискать кухню. Расположение комнат первого этажа худо-бедно запомнила в прошлый раз, да и блудить особо негде. Вот только накинуть бы что-нибудь.
Однако кроме тяжелого стеганого одеяла, одежды в комнате не оказалось.
Отбросив сомнения, выскользнула в коридор, подгоняемая возмущенным ревом желудка.
Терпеть не могу быть голодной. Начинаю плохо соображать и ощущаю неприятную дрожь во всем теле.
Осторожно ступая по скрипучему полу, хотела было проскользнуть мимо двери спальни хозяина терема, как та внезапно распахнулась, чуть не заехав мне по носу.
Отпрянув я уже думала ринуться обратно, как заметила кто показался из-за двери, и замерла истуканом.
В мужской рубашке на голое тело из спальни бесстыдно выплыла Лисанна.
- Я только сделаю нам кофе, милый, и мы продолжим, - мурлыкнула лисица, захлопывая дверь.
- О... я и забыла что ты тоже здесь! Мы тебя разбудили? – расплылась в довольной улыбке Лисанна, демонстрируя во всей красе свою едва прикрытую наготу.