Агния Леонидовна внешне вняла доводам Матвея, но продолжала горевать и лить слезы. Правда, втайне от мужа.
Собрание состоялось, и в конце был исполнен «Гимн кооператоров Галаховки». Он очень понравился. Нашлись даже энтузиасты, не поленившиеся съездить в Москву и в Доме звукозаписи напеть его на пластинку.
Так что некоторые дачники, спеша к поезду, видели выставленный на веранде патефон и слышали эту странную песенку:
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой ищут фигуру
Матвей Канюка взял себе за правило каждый год устраивать небольшое торжество по случаю рождения кооператива. Происходило оно летом, что придавало скромному празднеству большое символическое звучание. Ведь именинника именно так и звали: «Лето».
Как и обычно, на этот раз за столом собрались самые нужные люди: старик Мизандронцев с женой, Кошатница, Диогенов. Новым человеком тут был Штутгофф, которого мясник приблизил к себе за его ценные услуги кооперативу.
Агния Леонидовна наготовила холодца, напекла пирогов с луком и яйцами, подала селедочку и отварной картофель нового урожая. Но коронным ее номером, и гости это знали, был сычуг с пшенной кашей и любимое блюдо степняков — бешбармак. Напитки она выставила четырех видов: домашний квас, графинчик водки, бутылку коньяку и кизлярский чихирь, там, в степи, ставший традиционным угощением для женщин. Агния Леонидовна, по примеру свекрови, сдабривала кисловатое виноградное вино сахаром, и от чихиря буквально слипались уста.
Положили на тарелочки закуску кто что желал, наполнили рюмки. И тоже каждому по вкусу: хозяину, Штутгоффу и Мизандронцеву — водки, Теоретику — коньяку, женщинам — сладкого, веселящего чихиря. Матвей поднял рюмку:
— На здоровьечко!
Выпили, молча закусили. Канюка отставил свою рюмку в сторону. По старой степной привычке он больше одной рюмки никогда не пил и налил себе квасу. Завязался разговор.
— Ну, теперь, слава богу, у нас в кооперативе все есть, даже гимном своим обзавелись, — сказал Матвей Канюка и, обращаясь к Диогенову, спросил: — Или нам еще чего не хватает?
— Вы, Матвей Лазаревич, забыли о свадебном генерале.
Все с недоумением взглянули на Теоретика: какой еще свадебный генерал? Первой нашлась Кошатница:
— А и правда! Жил у нас такой старенький-престаренький генералишка в Иркутске. Бывало, его просто затаскают по свадьбам — то на одну, то на другую… По осени-то он и не протрезвлялся никогда. Помню, хорошо помню этого генерала-выпивоху. А нам он зачем?
— Если хорошо подумать, нельзя не прийти к выводу, что без такого, выражаясь фигурально, свадебного генерала кооперативу «Лето» просто не обойтись.
Мысль, которую далее развил Теоретик, была ясной и четкой:
— Всякое сообщество славно своим единомыслием и сплоченностью. Мы можем сказать, что в правлении царит полное единомыслие. То же самое скажем и об основной, подавляющей массе членов кооператива. Как вы знаете, люди они разные: простые труженики, как пишут в газетах, и представители умственного труда. Но одна элементарная мысль их, безусловно, объединяет и сплачивает. «Раз, — рассуждают они, — мы за свои кровные денежки приобрели возможность дышать свежим воздухом и укреплять свое здоровье, надо этой возможностью пользоваться. А чем там занимается правление, не наше дело!» И это само по себе не так уже плохо. Не правда ли?
В этом месте сообщения Теоретика заправилы ЖСК «Лето» дружно закивали головами и даже улыбнулись.
— Но представьте себе, — продолжал Диогенов, — что в сообществе, подобном нашему, есть еще и незаурядные, выдающиеся личности. Тогда его авторитет неизмеримо возрастает. А если у него к тому же возникнут какие-то нужды, назреют насущные, но трудно удовлетворимые потребности, то люди известные, популярные в этом случае просто незаменимы. Действуя через них, можно добиться очень многого. Без видной фигуры нельзя выйти и из критической ситуации. По аналогии с карточной игрой такая фигура подобна крупному козырю: ее приберегают, чтобы отбиться от противника в тот момент, когда партия кажется безнадежно проигранной.