— Может, ты прекратишь делать это?
Он пододвигается губами к моему уху и шепчет:
— Если ты продолжишь меня щипать, я тоже могу ущипнуть тебя за одно место, где тебе этого не захочется, малышка.
Да уж...
Он определенно затыкает меня.
Симпатичная официантка средних лет подходит к нашему столику и спрашивает:
— Вы молодожены?
Какого...
Очевидно, видя мое неуверенное выражение лица, она мило смеется.
— Ох, милочка. Это маленький городок. Все всё обо всех знают.
Нокс натягивает сияющую улыбку и протягивает руку.
— О, да. Я Хэнк. — Он указывает на меня пальцем. — А это Муди.
Хэнк... и Муди?
Всё еще пожимая руку Ноксу, она смотрит на меня, улыбаясь.
Но я все еще застряла на Хэнке. И Муди.
Нокс наконец-то отпускает ее руку, и она краснеет, когда хихикает и говорит мне:
— О, дорогуша, если бы у меня был мужчина такой же большой и сильный как он, я бы его никогда не отпустила.
И я просто ничего не могу с собой поделать. Натянув на себя вид абсолютного разочарования, я подавлено говорю:
— Да уж, вы бы могли подумать, что он везде такой большой, но...— я замолкаю, смотрю вниз на его ширинку, оставляя ей возможность мысленно закончить это предложение в своей голове. Когда ее улыбка немного исчезает, я борюсь с желанием показать Ноксу язык.
Моё тело дергается, и колени сильно ударяются о стол, из-за чего все столовые приборы подпрыгивают. Неожиданно моя задница начинает пульсировать.
Этот засранец ущипнул меня за зад!
Нокс выдавливает из себя смешок.
— О, не переживайте за Муди. Она шутница. Это я и люблю в ней.
Выглядя немного неловко, официантка передает нам меню, и мы делаем заказ. Нашу еду подают в рекордно время, и мне следует признать, я не осознавала, что была голодной, пока до моего носа не добрался запах бекона. Первый укус подтверждает это. Я умираю с голоду.
Нокс смотрит, как я ем, и нотки недоверия искажают его черты лица, когда я доедаю тарелку с яйцами, бекон, тосты, запеченные томаты. Когда я вижу, что он перестал есть и смотрит на меня, я спрашиваю:
— Ты собираешься есть свои блинчики?
Его брови приподнимаются, губы резко дергаются и, не говоря ни слова, он пододвигает свою тарелку вперед.
Облизывая губы, я окунаю блинчики в масло и сироп, затем заглатываю их с жадностью. Нокс с изумлением спрашивает:
— Куда это всё девается?
Всё еще жуя, я говорю с набитым ртом, поэтому мой ответ выходит искаженным:
— Папа говорит, что мы бездонные бочки.
Кивая головой, он пододвигает ко мне апельсиновый сок, и я выпиваю его одним махом.
Это был великолепный поздний завтрак. Я знаю, что выгляжу как беременная сейчас, но... это чертовски того стоит.
Нокс подзывает нашу милую официантку и спрашивает с хитрицой:
— Вы могли бы организовать нам блюдо с сэндвичами? — он улыбается неприличной улыбкой. — Мы можем не захотеть позже покидать нашу комнату. — Затем эта задница ей подмигивает.
Наша официантка, очевидно, сраженная Хэнком, хихикает всю обратную дорогу до кухни, тем самым подтверждая, что она всё поняла.
К ее возвращению, Нокс оплачивает наш поздний завтрак, наше блюдо с сэндвичами и оставляет очень щедрые чаевые. Затем он берет меня за руку, переплетает наши пальцы, и мы возвращаемся назад в наш номер. Вообще-то Нокс тащит меня. У меня возникают трудности с хождением (а также с тем, чтобы дышать), потому что я объелась как толстуха в столовой. Нокс поднимает меня на руки как невесту и несет меня. Обычно, это бы меня беспокоило.
Сегодня? Не особо.
Я настолько уставшая, что меня подмывает скрестить руки за головой, откинуться назад и расслабиться. Неуклюже обращаясь со мной и ключом, Ноксу всё же удается открыть дверь без моей помощи, и как только я умиротворенно вздыхаю от наслаждения тем, как меня носят, он бросает меня на кровать.
Я дергаюсь и подпрыгиваю настолько неграциозно, что мои волосы растрепываются и падают мне на глаза. На миг ослепленная густыми локонами, я поднимаю обе руки вверх в воздухе, показывая ему фиги. Он смеется себе под нос, и я слышу, как дверь в ванную комнату закрывается.
Я выкрикиваю:
— Могу ли я взять какую-нибудь одежду из твоей сумки?
Нокс отвечает:
— Да. — проходит секунда, прежде чем он добавляет: — И больше ничего не трогай.
Что заставляет меня задуматься, что там еще есть такого, что бы потрогать.
Соскальзывая с кровати как толстенный увалень, я подползаю к сумке в углу комнаты. Я пытаюсь поднять ее, но она тяжелая, потому я делаю то, что сделал бы любой другой лентяй. Я переворачиваю ее, и всё ее содержимое вываливается наружу.
Звук из душевой предупреждает меня о том, что у меня всего несколько минут, чтобы порыскать по вещам Нокса. Быстро, насколько могу, я раскладываю вещи и с интересом таращусь на всё это.
Как, ко всем чертям, всё это смогло поместиться в такой маленькой сумке?
Здесь на вскидку пять комплектов мужской одежды (Нокса), дезодорант, новые зубные щетки и зубная паста (слава Богу), веревка, эта чертова повязка на глаза, которую я сую себе в карман, что-то, что выглядит как мини-планшет, флешки, лыжные маски, черный блестящий телефон, по которому я разговаривала со своим отцом, и мои глаза открываются еще шире, когда я натыкаюсь на набор складных ножей.
Выбирая самый большой из них, я открываю его и легонько дотрагиваюсь пальцем до его лезвия. Сам нож примерно двадцать сантиметров длиной, включая ручку, и он ужасно острый. Мне не нужно нажимать на него сильнее, чтобы понять, что эта штуковина уж точно отрежет мне палец, если я надавлю сильнее. Лезвие блестящее и изогнутое, скошенное под углом.
Я провожу рукой вниз обратной стороне лезвия, Нокс говорит удивительно спокойно.
— Что ты там нашла? Ты же не планируешь отыграться на мне, так ведь, принцесса?
Глаза всё еще прикованы к ножу, я шепчу:
— Я хочу, чтобы ты научил меня пользоваться им.
Его громкий смех заполняет комнату.
— Ага, я так не думаю.
Моля глазами, я поворачиваюсь к кровати, когда вижу Нокса.
Нокс в полотенце.
Нокс в полотенце, идущий ко мне.
Его тело такое большое, что он даже не смог обернуть полотенце вокруг своей талии. Он удерживает его за края своей большой рукой, и с каждым шагом, который он ступает, я всё больше вижу его мускулистые бедра. Его короткие волосы — темные как ночь, а его тело блестит от капель божественной росы.
О, Иисусе. Здесь действительно так жарко?
Я горю. Мое сердцебиение ускоряется. Как только он подходит ко мне, наклоняется, чтобы взять новый комплект одежды и выхватывает нож из моей руки. Он так быстро управляется своими руками, что складывает нож и кладет его назад на место менее, чем за секунду.
Я всё еще смотрю на его бедра, когда Нокс произносит:
— Думаю, тебе следует отвернуться, если моя нагота смущает тебя.
Затем он подходит к кровати и сбрасывает полотенце. И вот он Нокс во всей своей голой красе. Жалко конечно, что он стоит спиной ко мне. Я бы убила за то, чтобы увидеть перед его привлекательного тела. Ступая в свои хлопковые боксеры, он натягивает их и оборачивается. И вот я, пялюсь на его покрытый тканью член.
— Нравится то, что ты видишь?
Вот черт!
Он поймал меня за разглядыванием его члена!
Остынь, Лили.
Небрежно пожимая плечами, я игнорирую свои горящие щеки и отвечаю:
— Не особо. Я думала ты будешь более-более — я не знаю. Более впечатляющим.
Засранец улыбается. Огромная задническая улыбка на огромной заднице.
О боже! Она напоминает мне улыбку Хита Леджера из фильма «10 причин моей ненависти».
Я обожаю эту чертову улыбку. И этой заднице она очень идет.
Мое сердце замирает, но я остаюсь невозмутимой и спрашиваю:
— Я думала, ты из того типа мужчин, которые любят татуировки и всё такое.
Вытирая свою широкую грудь маленьким полотенцем, он отвечает: