— Она, видно, хочет спрятаться, — сказал старик и весело посмотрел на Йенса Ворупа, — но мы последим за ней! Где. же она теперь?
Йенс Воруп указал на левую руку своего спутника. Тот поднял коробку.
— А ведь верно, — воскликнул он, пораженный догадливостью Йенса Ворупа, затем снова передвинул руки и переменил места коробок.
— А теперь где? — спросил он, не давая Йенсу Ворупу опомниться.
Йенс слегка хлопнул его по правой руке. «Детские фокусы!» — словно говорили его глаза.
— Правильно! Вот она. — Незнакомец приподнял коробку правой рукой. — Ты, оказывается, малый смекалистый. Хочешь держать пари на две кроны?
Йенс Воруп снисходительно усмехнулся.
— Я вообще ни в какие игры не играю, — сказал он еще решительнее.
— Тоже хорошо! — Пассажир начал собирать спички, деньги и карты, сложил игральную доску. — Ну а все-таки, откуда же ты родом? — спросил он, когда все было убрано.
— Да, узнать тебе, видно, очень хочется, — отозвался Йенс Воруп смеясь. — Только сначала расскажи,, как ты дошел до этих плутней? Если я не ошибаюсь, ты сам хуторянин?
— Правильно. Но именно поэтому и хочется зашибить еще малую толику. Разве в твоих местах люди уже не стараются подработать?
— Конечно стараются, да только не любым способом. — Да неужели? — В голосе незнакомца послышалась скрытая ирония. — Ты, должно быть, из восточной части. Сдается мне, откуда-нибудь из-под Эстер-Вестера.
— Что ж, попал почти в точку.
— Я так и думал. Конечно, там действуют похитрее, чем мы, бедняки с пустоши. Люди говорят — вы на бирже играете? — Незнакомец смотрел на соседа предерзко, несмотря на мягкие интонации его голоса.
— Ты прав. Пожалуй, нам друг друга корить нечем, — ответил пораженный Воруп, — но что поделаешь, у нас, хуторян, частенько дело до крайности доходит!
— Вон как? Ну, да нашему брату трудно тут разобраться. Но, сознаюсь, я чувствую себя богаче, когда у меня в кармане крона, добытая вот этаким способом, чем двадцать крон, заработанных честным трудом; а коли случится проиграть — я даже и не вспоминаю о том. Может, и с вами так же бывает, ведь вы на бирже играете?
Йенс Воруп и сам не знал, что ответить.
— Нам ведь, крестьянам в восточной части, труднее приходится... — сказал он наконец.
Его спутник чистосердечно расхохотался.
— Это все оттого, что у вас земля больно хороша, — сказал он. — Чем земля жирнее, тем крестьянин худее. А ты не знаешь одного крестьянина тамошнего, его зовут Йенс Воруп? Вот уж с кем мне до чорта хотелось бы встретиться!..
Да, он немного знает этого Йенса Ворупа.
— Говорят, уж очень дельный хозяин был, один из лучших в тех местах. А теперь, говорят, такой ловкач стал!
— Это, может быть, на ваш взгляд. А в его местах люди смотрят на него немножко по-другому, — возразил Йенс Воруп с невольной обидой в голосе.
Во всяком случае, спутник почуял ее, поднял на Йенса глаза и заметил:
— Я не хотел тебя задеть, и ты меня извини, коли ты к нему ближе, чем я думал. Мы, жители пустоши, на многое ведь смотрим по старинке.
Йенс Воруп смягчился, однако ему вовсе не хотелось быть узнанным.
— Меня зовут Йенс Вэллегор, — сказал он. Фамилия его спутника была Тамсен, и у него оказался большой земельный участок близ Хернинга; по всему было видно, что он человек состоятельный. Тамсен стал объяснять Йенсу Ворупу характер местности, через которую они проезжали: тут степь еще далеко не везде обработана, но есть в самой глуши и хорошие хутора.
— Сейчас, впрочем, вереск в цене, — добавил он. — Можно было бы собственно тоже заняться им, у меня тут сотни тонн земли с отличным вереском — по колено, но что-то нет охоты участвовать в этой горячке. Непостижимо, на кой чорт немцам вся эта трава понадобилась? Говорят, будто они мелют вереск да хлеб пекут, только не верится что-то...
Далеко на юге они увидели нечто напоминавшее большой лагерь из палаток.
— Вон где происходит грандиозная добыча торфа! — сказал Тамсен. — Занято несколько сот человек, и они добывают торф с помощью паровых двигателей. Проложена даже железнодорожная ветка. Сюда собираются люди со всех концов страны и ведут здесь греховную жизнь. Говорят, будто среди них есть даже священники и студенты; они, видишь ли, на торфе больше зарабатывают, чем своей ученостью. И несколько баб тоже туда затесались; им трудновато, наверно, приходится.
Но тут оказалось, что хуторянин Тамсен доехал до своего места, и Йенсу Ворупу пришлось сойти вместе с ним.
— Я хочу, чтобы ты непременно посмотрел мой хутор, — решительно заявил он, — мне будет очень обидно, если ты откажешься!