Но получилось наоборот. В рывке и толчке Минаев стал вдруг неузнаваем. Он не смог показать даже тренировочные результаты. Растерявшийся было Бёргер заметил это и сразу воспользовался обстановкой. Он почувствовал себя хозяином помоста и показ...
Дебютант мирового помоста вёл себя непринуждённо. Он постоянно улыбался, однако это не мешало ему максимально "собираться" перед подходом к штанге.
Терпак сказал:
— Есть три вещи, от которых он не устаёт: от разговоров, тренировок и соревнований.
Что же всё-таки произошло с Минаевым? Трудно всё взвесить. Очень тяжело проникнуть за оболочку психологической изоляции атлета, которая появляется в таких случаях. Соревнования раскрывают характер, волю, опыт спортсмена. Значительная часть в...
Мы детально и долго изучали Удодова и Минаева и просмотрели главное: слишком интенсивные тренировки Минаева. Он знал, что авторитет Удодова велик, и поэтому хотел быть всё время первым. Ему во что бы то ни стало нужно было выглядеть на трени...
Минаев стал каким-то безразличным. Слова, разминка, массаж, призывы к его самолюбию — всё было бессильно.
— Не могу, не понимаю, что со мною случилось, — только и сказал он.
Мы, тренеры, поначалу не до конца осмыслили глубину нашей ошибки и были недовольны Минаевым.
Бёргеру тогда было 19 лет. Он понравился нам и стал другом нашей команды. Американец вынашивал смелые мечты: показать 370-380 кг.
Третье место с суммой 332,5 кг занял польский атлет Мариан Зелинский. Это была первая ласточка будущей грозной команды поляков.
Минаев тяжело переживал свою неудачу. Он считал, что не оправдал нашего доверия и подвёл всю команду. Едва сдерживая слёзы, Евгений сказал:
— Никогда больше не буду выступать.
Итак, второе поражение. Мы опять вернулись в штаб с серебряной медалью.
Перед соревнованиями легковесов австралийская пресса была щедра на похвалы: "На мельбурнском помосте будет разыгрываться первенство СССР". Спортивные обозреватели предсказывали, что за золотую медаль будут бороться Рыбак и Хабутдинов. Но оба...
В ночь перед выступлением Игорь Рыбак долго просидел у меня в комнате. Я пытался отвлечь его внимание от предстоявшего испытания, но неудачно, потому что сам всё время думал про события на помосте. Слишком уж неожиданной для команды оказалас...
Соревнования начались для Игоря неудачно. Легко зафиксировав в жиме 110 кг, он выжал следующий вес — 115 кг — несколько хуже, но без всяких отклонений от правил. Убеждённый в успехе, Рыбак сходил с помоста и вдруг услышал недовольный гул зри...
Игорь снова подошёл к весу. Попытка вышла неудачной и на этот раз: ноги спортсмена дрогнули. Итак, впереди оказался австриец Хельфготт — 112,5 кг, иранец Тамраз — 117,5, Чепулковский — 120 кг. А самым сильным в жиме оказался наш Равиль Хабут...
В рывке картина резко поменялась. Чепулковский и Тамраз одолели в этом движении по 105 кг, Онума и Хабутдинов — по 110 кг, Ким — 112,5 кг, Абаджиев — 117,5 кг. Рыбак подходил к штанге так спокойно и уверенно, как будто и не было у него совсе...
— Великолепно! Вот это смелость! Вот это стиль!
Да, смелость и железная стойкость бойца — качества, которые трудно было угадать в Игоре, кротком на вид и немного флегматичном юноше, — проявились в те критические минуты особенно ярко.
Атлеты начали толчок. Тамраз зафиксировал 145 кг, Онума — 147,5 кг. Толчок — любимое движение Рыбака. Имея тонкое мышечное чувство, он всегда выполнял это сложноё движение безупречно. Но теперь ему была необходима особенная чёткость, исключи...
Игорь прекрасно толкнул 142,5 кг, а потом 147,5 кг. Пятитысячная аудитория горячо поздравляла его с победой. Ведь этот результат уже выводил советского спортсмена вперёд и обеспечивал ему звание олимпийского чемпиона.
Но Рыбак не покинул сцену. Он попросил поставить на штангу 150 килограммов. В зале повисла напряжённая тишина. Атлет медленно подошёл к штанге. Он был спокоен и сосредоточен, его голубые глаза приобрели какой-то стальной блеск. Вот он наклон...
Именно здесь произошло событие, каких не много было в истории тяжелоатлетического спорта. Вместе со зрителями неистово зааплодировали судьи, забыв про свои обязанности, про необходимость сохранять "олимпийское спокойствие", про всё на свете,...
После церемонии награждения олимпийскими медалями ко мне подошёл бессменный секретарь мировых чемпионатов англичанин Оскар Стейт:
— Послушайте, в какой печке вы выпекаете таких легковесов? Лопатин, Иванов, Костылев, а теперь и этот парень! Я восхищён тем, что он сегодня сделал! Но как это всё начиналось?