Выбрать главу

провожала нас до гостиницы "Авенир". С помощью полиции мы еле протолкались к

дверям. Толпа не расходилась. Мы появились на балконах, и приветствовали нас сотни

поднятых рук.

Нас предупредили, что соревнования начнутся утром следующего дня. Это

оказалось неприятной новостью. Особенно для тех, кому нужно было согнать вес.

Медицинских весов в гостинице не имелось. Мы отправились искать их в аптеку. Её

владелец, до революции бывавший в Одессе по своим торговым делам, охотно закрыл

своё заведение и предоставил нам возможность пользоваться своими весами ровно

столько времени, сколько будет необходимо.

Ужинали мы в ресторане "Авенир". Хозяин, предвкушая удовольствие, которое он

нам доставит, объявил по-русски, что сейчас выступит "русский цыганский хор с

танцами".

На эстраду вышли цыгане. Пожилая цыганка со вздувшимися на шее жилами

затянула "Очи чёрные". Начались цыганские пляски, потом появился парень с гармошкой,

в русской рубашке и сапогах. Несмотря на то, что всё было примитивно, сюрприз хозяина

удался.

Жители Антверпена называют свой город маленьким Парижем. Позже я убедился,

что эти два города не имеют ничего общего. Но тогда этот обычный международный порт

с положенным количеством памятников и световых реклам показался мне экзотичным и

сказочным.

Наш отель находился неподалёку от порта. В тёплых водах Шельды размеренно

покачивались на волнах лодки, чернели силуэты судов. В портовых кафе, расположенных

вдоль берега, покуривая трубки, сидели моряки всех национальностей и цветов кожи. Не

замолкала музыка, где-то занималась негромкая песня, звенели стаканы, билась посуда —

матросы веселились.

В гостинице нас ожидало зрелище, вызвавшее улыбку и сочувствие. Наши

сгонщики, так и не найдя бани, где они могли бы попариться, наполнили ванную горячей

водой и, завернувшись в простыни, сгоняли вес.

Муки Попова, Шатова и других были оправданы. В 8 часов утра судья зафиксировал

в протоколе их вес, соответствовавший той весовой категории, которая была указана в

заявке. Теперь каждого из нас волновало другое: сохранились ли силы после трёхдневного

переезда в неудобных вагонах? Да и время проведения соревнований могло привести к

неожиданностям: у нас утром соревнования никогда не устраивались.

В Олимпиаде кроме советских спортсменов принимали участие команды рабочих-

спортсменов Швеции, Норвегии, Чехословакии, Польши, Франции, Финляндии,

Швейцарии и других стран.

Наша команда не имела себе равных. В каждом движении мы обходили соперников

на 10-15 кг. Самым неприступным оказался Георгий Попов. В рывке одной и двумя

руками и в толчке он превысил результаты всех иностранных спортсменов.

Мне удалось показать высокие результаты: в рывке двумя руками — 120 кг, в рывке

одной — 95 кг, в толчке двумя — 155 кг и в толчке одной — 11О кг.

Мы видели, что зрителям нравится наша спокойная, уверенная работа, чёткость

выполнения движений, воля к победе. Нас приветствовали бурей аплодисментов.

Щёлкали фотоаппараты, художники рисовали шаржи, чтобы на следующий день

поместить их в газетах и журналах.

"Русским необходимо участвовать в мировых первенствах. Там они обязательно

выиграют", — написал английский спортивный обозреватель.

Световая реклама на одной из улиц напоминала о том, что 2 августа в городе

состоится торжественный парад победителей. Ниже помещались наши фотографии. Я

долго стоял возле витрины. Впервые в жизни увидеть на улице далёкого от Родины города

свою фотографию... Я рассматривал себя, как будто никогда не видел.

Правда, парад и торжественный вечер, где должны были вручать медали, не

состоялись: руководители и оргкомитет Олимпиады рассорились и разъехались, не

закончив её.

Мы уезжали. Город вывесил флаги. На тротуарах стояли толпы людей. Нас здесь

признали и полюбили. Это, пожалуй, и было самым главным. Тогда мы ещё не понимали

этого до конца.

Глава 2

Город, который принадлежит всем

4 августа 1937 года. Почти 37 лет прошло с того дня, но я буду помнить его всегда.

В этот день я впервые увидел Париж.

Сколько городов я видел на своём веку! Есть города, которые вызывают интерес и

любопытство, есть города, которые настораживают; города, которые располагают к

хорошему настроению, и города, которые вызывают грусть... Города как люди...

Любые слова о Париже жалки и невыразительны. Находясь в Париже в первый раз,

хочется молчать и думать, думать.