Выбрать главу

несколько дней оставалось до Нового года, а старый закончился для меня вполне удачно.

И дело не только в том, что мне первому в стране удалось перейти 400-килограммовый

рубеж, показать несколько высоких результатов. Нет, я чувствую себя возмужавшим,

уверенным в своих силах, готовым и далее вести борьбу с рекордами. Как невелика в

спорте граница, разделяющая понятия уверенности и самоуверенности... В этом я

убедился на собственном опыте во время следующего чемпионата страны, а тогда... Тогда

монотонно выстукивали свой ритм колеса вагонов. Почти все думали, что я навсегда

оторвался от Амбарцумяна.

А в это время Серго вышел на помост в своём родном Ереване. Он начал жим с того

веса, которым я закончил своё выступление — со 127,5 кг — и легко покорил штангу.

Потом он ещё дважды удачно подходил к штанге и выжал наконец 136 кг. В рывке он

поднял 130 кг, толкнул 167,5 кг и набрал в сумме 433,5 кг, побив рекорд Мангера и

опередив "чудо чистой расы" сразу на 8 кг.

Серго продолжал наращивать силы. Встречи у нас с ним никак не получались.

"Вреден север для меня", — отшучивался он.

Устав ждать реванша, я стал терять остроту и беспокойство ожидания поединка.

Амбарцумян был далеко, а я был здесь, — живой, прославленный. Со мной считались,

меня хвалили, мне симпатизировали зрители. Я всё чаще стал произносить речи. Меня

внимательно слушали — мне это нравилось. Серго уже был не в счёт. Встреча с ним не

приближалась, а у остальных я продолжал выигрывать. Выступая, я всегда был уверен в

успехе. Стал меньше тренироваться, часто демонстративно, чтобы заметили другие: мне,

дескать, достаточно незначительных нагрузок.

Я поверил, что талантлив, и надеялся на удачу. В таком настроении я ждал

первенства СССР 1939 года, которое должно было состояться в Харькове. Спортивная

форма — состояние очень неустойчивое и хрупкое. Достаточно незначительной помехи

— изменения настроения, нарушения режима, ослабления нагрузки в тренировках, — как

здание силы разрушается, теряются золотые крупинки, которые так долго просеивались в

длительных тренировках.

...Судья-информатор, как всегда, почтительно, торжественным голосом объявил мои

титулы и вызвал к штанге. Я вышел, беспечно улыбаясь (откуда всё это успело взяться?),

к весу 117,5 кг. Неожиданно для себя я почувствовал, что силы мои почти на пределе.

122,5 кг. Опять тот же выход, та же манерность, вместо того чтобы предельно

сконцентрировать внимание. Как я выжал вес, — не помню. Меня качало, я уходил с

помоста, ничего не соображая.

Рывок мне советовали начинать со 115 кг. Ни в какую! Только 120 кг! В таком

состоянии я не должен был этого делать, но одна ошибка догоняла другую.

Наигранность постепенно уходила. Явно видна была моя озабоченность,

суетливость. А зритель этого не прощает. Я терял уверенность, терял ощущение победы.

Всё стало вдруг совершенно безразличным. А вообще, наверное, мне было попросту

страшно.

— Позор! Иди же! — сказал мне Шепелянский.

Второй подход — и снова неудача. В зале раздался смех.

Что же дальше? Оставался ещё один подход. Если меня и сейчас постигнет неудача,

значит, получу нулевую оценку. Значит, поражение. Поражение? Да что же это, наконец,

происходит?

Вероятно, меня тогда выручила не воля, как обычно пишут в таких случаях, а

самолюбие. Оставалось несколько секунд.

— Отойдите же наконец! Дайте сосредоточиться! — крикнул я вдруг всем, кто

озабоченно толпился возле меня.

Грубость. Со мной такого ещё не бывало. Я презирал себя за всё — за унижение, за

неудачу, за эту грубость. Но нельзя слишком долго презирать себя: можно стать жалким.

И тогда уже ничто не поможет.

Я выиграл первенство. Победил с очень посредственной суммой. Это был

фактически срыв, несмотря на то что я стоял на самой высокой ступеньке пьедестала. Но

это была и победа. Быть может, более важная, нежели та, что выражается в килограммах:

победа над собой.

Я поехал в Ереван, чтобы сразиться с Серго. На этот раз я был полон сил, полон

разумной уверенности в себе.

Но Амбарцумян болел. И я снова выступал один. Зрители в зале болели за своего

земляка, несмотря на то что его не было на помосте. Здесь Амбарцумян был чуть ли не

национальным героем. Ну что ж, тем почётнее будет моя победа — приблизительно с

таким настроением я выходил на помост. В тот вечер я установил новый мировой рекорд в

толчке — 170 кг 300 г и в троеборье — 422,5 кг.

Прощаясь, Серго говорил о встрече (в который раз!). Я слушал его с улыбкой.