несколько дней оставалось до Нового года, а старый закончился для меня вполне удачно.
И дело не только в том, что мне первому в стране удалось перейти 400-килограммовый
рубеж, показать несколько высоких результатов. Нет, я чувствую себя возмужавшим,
уверенным в своих силах, готовым и далее вести борьбу с рекордами. Как невелика в
спорте граница, разделяющая понятия уверенности и самоуверенности... В этом я
убедился на собственном опыте во время следующего чемпионата страны, а тогда... Тогда
монотонно выстукивали свой ритм колеса вагонов. Почти все думали, что я навсегда
оторвался от Амбарцумяна.
А в это время Серго вышел на помост в своём родном Ереване. Он начал жим с того
веса, которым я закончил своё выступление — со 127,5 кг — и легко покорил штангу.
Потом он ещё дважды удачно подходил к штанге и выжал наконец 136 кг. В рывке он
поднял 130 кг, толкнул 167,5 кг и набрал в сумме 433,5 кг, побив рекорд Мангера и
опередив "чудо чистой расы" сразу на 8 кг.
Серго продолжал наращивать силы. Встречи у нас с ним никак не получались.
"Вреден север для меня", — отшучивался он.
Устав ждать реванша, я стал терять остроту и беспокойство ожидания поединка.
Амбарцумян был далеко, а я был здесь, — живой, прославленный. Со мной считались,
меня хвалили, мне симпатизировали зрители. Я всё чаще стал произносить речи. Меня
внимательно слушали — мне это нравилось. Серго уже был не в счёт. Встреча с ним не
приближалась, а у остальных я продолжал выигрывать. Выступая, я всегда был уверен в
успехе. Стал меньше тренироваться, часто демонстративно, чтобы заметили другие: мне,
дескать, достаточно незначительных нагрузок.
Я поверил, что талантлив, и надеялся на удачу. В таком настроении я ждал
первенства СССР 1939 года, которое должно было состояться в Харькове. Спортивная
форма — состояние очень неустойчивое и хрупкое. Достаточно незначительной помехи
— изменения настроения, нарушения режима, ослабления нагрузки в тренировках, — как
здание силы разрушается, теряются золотые крупинки, которые так долго просеивались в
длительных тренировках.
...Судья-информатор, как всегда, почтительно, торжественным голосом объявил мои
титулы и вызвал к штанге. Я вышел, беспечно улыбаясь (откуда всё это успело взяться?),
к весу 117,5 кг. Неожиданно для себя я почувствовал, что силы мои почти на пределе.
122,5 кг. Опять тот же выход, та же манерность, вместо того чтобы предельно
сконцентрировать внимание. Как я выжал вес, — не помню. Меня качало, я уходил с
помоста, ничего не соображая.
Рывок мне советовали начинать со 115 кг. Ни в какую! Только 120 кг! В таком
состоянии я не должен был этого делать, но одна ошибка догоняла другую.
Наигранность постепенно уходила. Явно видна была моя озабоченность,
суетливость. А зритель этого не прощает. Я терял уверенность, терял ощущение победы.
Всё стало вдруг совершенно безразличным. А вообще, наверное, мне было попросту
страшно.
— Позор! Иди же! — сказал мне Шепелянский.
Второй подход — и снова неудача. В зале раздался смех.
Что же дальше? Оставался ещё один подход. Если меня и сейчас постигнет неудача,
значит, получу нулевую оценку. Значит, поражение. Поражение? Да что же это, наконец,
происходит?
Вероятно, меня тогда выручила не воля, как обычно пишут в таких случаях, а
самолюбие. Оставалось несколько секунд.
— Отойдите же наконец! Дайте сосредоточиться! — крикнул я вдруг всем, кто
озабоченно толпился возле меня.
Грубость. Со мной такого ещё не бывало. Я презирал себя за всё — за унижение, за
неудачу, за эту грубость. Но нельзя слишком долго презирать себя: можно стать жалким.
И тогда уже ничто не поможет.
Я выиграл первенство. Победил с очень посредственной суммой. Это был
фактически срыв, несмотря на то что я стоял на самой высокой ступеньке пьедестала. Но
это была и победа. Быть может, более важная, нежели та, что выражается в килограммах:
победа над собой.
Я поехал в Ереван, чтобы сразиться с Серго. На этот раз я был полон сил, полон
разумной уверенности в себе.
Но Амбарцумян болел. И я снова выступал один. Зрители в зале болели за своего
земляка, несмотря на то что его не было на помосте. Здесь Амбарцумян был чуть ли не
национальным героем. Ну что ж, тем почётнее будет моя победа — приблизительно с
таким настроением я выходил на помост. В тот вечер я установил новый мировой рекорд в
толчке — 170 кг 300 г и в троеборье — 422,5 кг.
Прощаясь, Серго говорил о встрече (в который раз!). Я слушал его с улыбкой.