— Будем надеяться.
Я вернулась в район, где жили Фредриксоны, и начала с соедей, живущих через дорогу.
Может быть, они и не знают так много, но, по крайней мере, я смогу их исключить.
В первом доме женщина средних лет, которая открыла дверь, была приятной, но призналась, что ничего не знает о Фредриксонах. Когда я объяснила ей ситуацию, она сказала, что переехала сюда шесть месяцев назад и предпочитает сохранять дистанцию с соседями.
— Таким образом, если у меня с кем-то из них возникнут проблемы, я смогу спокойно пожаловаться и не бояться их огорчить. Я занимаюсь своими делами и ожидаю, что они будут заниматься своими.
— Ну, я вас понимаю. Мне до недавних пор везло с соседями.
— Ничего нет хуже, чем воевать с соседями. Дом должен быть убежищем, а не укреплением в военной зоне.
Аминь, подумала я. Дала ей свою карточку, на случай, если она что-нибудь узнает.
— Не рассчитывайте на это, — сказала женщина и закрыла дверь.
Я прошла к следующему дому. На этот раз жильцом был мужчина лет тридцати, с узким лицом, в очках, с короткой челюстью и маленькой бородкой, чтобы придать определенность слабому подбородку. На нем были мешковатые джинсы и футболка в полосочку, из таких, которые бы выбрала для него мама.
— Кинси Миллоун, — представилась я, протягивая руку.
— Джулиан Фрич. Вы что-то продаете? Авон, Фуллер Браш?
— Я не думаю, что в наши дни они ходят по домам.
Еще раз я объяснила, кто я такая, и свою миссию, связанную с Фредриксонами.
— Вы с ними знакомы?
— Конечно. Она делает для меня бухгалтерию. Хотите зайти?
— Спасибо.
Его гостиная выглядела как дисплей для продажи компьютеров. Кое-что я могла сразу идентифицировать — клавиатуры и мониторы, которые выглядели как большие уродливые телеэкраны. Там было восемь компьютеров с перекрученными проводами, которые тянулись по полу. Вдобавок, там стояли запечатанные коробки, в которых, как я предполагала, были новые компьютеры. Несколько моделей пообтрепанней, в углу, наверное, прислали для ремонта. Я слышала термины «флоппи диск» и «бут ап», но понятия не имела, что это такое.
— Я так понимаю, что вы продаете или ремонтируете компьютеры.
— Понемножку и то и другое. А что есть у вас?
— Портативная «Смит-корона».
Он слегка улыбнулся, будто я пошутила, и погрозил мне пальцем.
— Вам нужно не отставать от реальности. Вы можете опоздать на пароход. Скоро настанет время, когда компьютеры будут делать все.
— Мне трудно в это поверить.
— Вы неверующая, как и многие другие. Настанет день, когда десятилетние дети будут распоряжаться машинами, а вы будете зависеть от их милосердия.
— Депрессивная мысль.
— Не говорите потом, что я вас не предупреждал. В любом случае, вы, наверное, постучались в мою дверь не за этим.
— Это точно.
Я переключилась и перешла к своему вступлению, которое уже отшлифовала почти до идеального состояния, закончив описанием столкновения двух машин 28 мая прошлого года.
— Как долго Глэдис Фредриксон занималась вашей бухгалтерией?
— Последние два или три года. Я знаю ее только профессионально, не в личной жизни. Сейчас она вся в беспорядке, но делает хорошую работу.
— Делает или делала?
— О, она до сих пор занимается моими счетами. Она жалуется, что у нее все болит, но не упустит ни одной цифры.
— Она сказала страховой компании, что не может больше работать, потому что не может долго сидеть и не может сосредоточиться. Она сказала то же самое мне, когда я записывала ее показания.
Он поморщился.
— Это все ерунда собачья. Я вижу, как к ней приезжают курьеры два или три раза в неделю.
— Вы уверены в этом?
— Я работаю прямо здесь. Мне очень хорошо видно в окно через улицу. Мне не хочется на нее стучать, но она работает столько же, сколько и всегда.
Я, наверное, влюбилась. Мое сердце точно так же застучало, и в груди стало тепло. Я приложила руку ко лбу, чтобы проверить, не началась ли у меня на радостях лихорадка.
— Погодите минутку. Это слишком хорошо, чтобы поверить. Вы можете повторить, чтобы я записала?
— Могу. Я все равно думал ее уволить. Она меня достала своим нытьем.
Я села на одинокий складной металлический стул и поставила магнитофон на запечатанную коробку. Достала блокнот, чтобы записывать информацию. Ее было не так много, но это было чистым золотом. Заявление Глэдис об инвалидности было обманом. Она еще не получила ни цента, если только она не получала пособие от штата, что вполне возможно.