— Конечно. Одна большая счастливая семья, но все дело смердит. Я думала, вы должны знать.
— Интересно, это можно остановить?
Шарлотта толкнула через стол кусок бумаги.
— Это телефон Джея в банке. Можете сказать, что говорили со мной.
30
Я плохо спала в ту ночь, в голове гудели мысли. Рассказ Летти Боверз был подарком, но я не радовалась, я ругала себя за то, что не поговорила с ней раньше. С ней и с Джулианом.
Если бы я опросила соседей до моей встречи с Фредриксонами, я бы знала, с чем имею дело.
Я чувствовала, что соскальзываю куда-то, расстроенная из-за ошибок, которые допустила в отношениях с Соланой. Не то, чтобы забить себя до смерти, но у Гаса были большие неприятности, и это я втравила его туда. Что еще я могла сделать? Я уже звонила в окружное агенство, так что не было смысла возвращаться к этому. Нэнси Салливан, несомненно, описала и процитировала меня в своем докладе. Кроме того, я не была свидетелем словесного, морального или физического оскорбления, что давало бы мне повод позвонить в полицию. Что же мне осталось?
Я не могла заставить свой мозг выключиться. Я ничего не могла предпринять посреди ночи, но не могла отвлечься. В конце концов, я провалилась в глубокий каньон сна. Это было, как соскользнуть во впадину на океанском дне, темную и беззвучную, вес океанской воды приковал меня к месту. Я даже не поняла, что заснула, пока не услышала звук.
Мои отяжелевшие сенсоры зарегистрировали звук и придумали несколько быстрых историй, чтобы объяснить его. Ни одна из них не имела смысла. Мои глаза открылись. Что это было?
Я посмотрела на часы, как будто бы точное время имело значение. 2:15.
Если я слышу звук пробки, вылетающей из бутылки шампанского, я автоматически смотрю на часы, на случай, если это окажется выстрелом, и потом меня попросят написать полицейский рапорт.
Кто-то ездил на скейтборде перед домом, металлические колесики по цементу, повторяющиеся удары, когда скейтборд пересекал трещины на тротуаре. Взад и вперед, звук то нарастал, то удалялся. Я прислушивалась, пытаясь определить, сколько скейтбордистов там было — только один, насколько я могла судить. Было слышно, как парень пытается подпрыгивать и разворачиваться, доска грохается вниз, когда у него получается, или стучит, когда не получается.
Я вспомнила, как Гас орал на двух девятилетних скейтбордистов в декабре. Он был очень ворчливым и раздражительным, но по крайней мере, был на ногах. Несмотря на его жалобы и дурацкие звонки, он был живым и энергичным. Теперь он ослабел, и никто по соседству не был достаточно раздражительным чтобы протестовать против шума под окнами.
Доска стучала и грохотала, с тротуара на улицу и снова на тротуар. Это начинало действовать мне на нервы. Может быть, с этих пор, я стану ворчливой соседкой.
Я отбросила одеяло и прошла босиком через темную спальню. Плексигласовое окно в крыше давало достаточно света, чтобы я видела, куда иду. Я спустилась по винтовой лесенке, моя большая футболка не закрывала колени. В студии было холодно, и я знала, что мне понадобится куртка, если я захочу выйти и погрозить кулаком, как сделал бы Гас.
Я зашла в нижнюю ванную и влезла в ванну, чтобы увидеть из окошка, что происходит на улице. Свет я не включала, так что смогу увидеть скейтбордиста, без того, чтобы он увидел меня. Звук, кажется, удалялся, приглушенный, но упорный. Потом — тишина.
Я подождала, но ничего не услышала. Скрестила руки для тепла и выглянула в темноту.
Улица была пустой, и такой же оставалась. В конце концов, я поднялась по лесенке и залезла обратно в кровать. Было 2:25, и мое тепло растворилось, оставив меня дрожащей.
Я натянула одеяло и стала ждать, пока согреюсь. Следующее, что я поняла, что уже 6:00 и время для пробежки.
Я почувствовала в себе больше оптимизма, когда за плечами остались километры. Пляж, влажный воздух, солнце, рисующее прозрачные разноцветные слои на небе- все говорило о том, что это будет лучший день. Добежав до фонтана с дельфином, я повернула налево, к городу. Через десять кварталов развернулась и побежала обратно, в сторону пляжа.
Я не надела часы, но смогла оценить свой прогресс, когда услышала сигнал шлагбаума у железнодорожной станции. Земля задрожала, и я услышала приближающийся поезд и его предупреждающий гудок, приглушенный из-за раннего часа. Позже днем, когда будет проходить пассажирский поезд, гудок будет достаточно громким, чтобы остановить разговоры по всему пляжу.
Как самоназначенный контролер, я воспользовалась возможностью заглянуть через деревянный забор, окружавший новый бассейн отеля «Парамаунт». Большая часть строительного мусора была убрана, и на цемент был нанесен слой штукатурки. Я представила себе готовый проект: шезлонги, столики под зонтиками, защищающими постояльцев отеля от солнца.