Принсесс привела меня в узкую комнату, всю занятую полками. Я почти могла определить характер менеджеров, которые приходили и уходили в течение тридцати лет со дня заселения здания. Один был аккуратистом и хранил документы в одинаковых банковских коробках. Другой избрал противоположный подход, используя странную смесь из коробок от алкоголя, от женских тампонов и старых деревянных молочных клетей. Третий, видимо, покупал свои коробки у компании по перевозкам, и аккуратно надписывал их содержание в левом верхнем углу.
За последние десять лет я насчитала шесть менеджеров. Норман и Принсесс удивили меня тем, что выбрали непрозрачные пластиковые контейнеры. На каждом спереди была табличка с аккуратно напечатанным списком заявлений на квартиры и других документов, включающих квитанции, банковские извещения, счета за ремонт и копии налоговых деклараций владельцев.
Принсесс оставила меня одну, так же, как и я, стремясь к солнечному свету и свежему воздуху. Я прошла вдоль линии коробок в дальнюю часть комнаты, где освещение было не очень хорошим, и трещины на наружной стене создавали иллюзию подтекающей воды, хотя ее не было в наличии. Естественно, как бывший коп и хорошо тренированный следователь, я волновалась насчет опасных элементов: многоножек, прыгающих пауков и тому подобного.
Прошлась по датам на коробках до 1976 года, который был самым ранним, следуя информации Нормана. Я начала с банковских коробок, которые выглядели дружелюбнее, чем те, на которых повсюду было напечатано KOTEX.
Одну за другой я сняла с полки первые три коробки за 1976 год и отнесла их в лучше освещенную часть комнаты. Сняла крышку с первой и пальцами прошлась по папкам, пытаясь ощутить порядок. Система была произвольной, состоящей из серии папок, сгруппированных по месяцам, но с попыткой расположить фамилии жильцов по алфавиту.
В каждой коробке хранились заявления за три года.
Я перенесла внимание на 1977. Уселась на перевернутую пластмассовую молочную клеть, вытащила часть папок и положила их на колени. Спина у меня уже болела, но я упорно продолжала. Бумага пахла плесенью, и я видела, что некоторые коробки впитывали влагу, как тампон. 1976 и 1977 ничего не дали, но в третьей кучке папок за 1978 я нашла ее. Я узнала аккуратные буквы еще до того, как прочла имя. Тасинато, Кристина Констанца, и ее сын, Томассо, которому тогда было двадцать пять. Я встала и прошла в место, которое более-менее хорошо освещалось 40-ваттной лампочкой. Кристина занималась уборкой домов, работая на компанию Майти Мэйдс, которая с тех пор закрылась. Предполагая, что она постоянно врала, я проигнорировала большую часть сведений, кроме одного. В графу «личные рекомендатели» она внесла адвоката по имени Деннис Алтинова, с адресом и телефоном, которые я уже знала. В прямоугольник, отмеченный как «отношения», она вписала печатными буквами «БРАТ».
Я отложила заявление в сторону и сложила папки в коробки, которые вернула на полку.
Я устала, и мои руки были грязными, но я чувствовала себя оживленной. Я много чего узнала сегодня и была близка к тому, чтобы ущучить Кристину Тасинато.
Выходя из подвала, я заметила женщину, которая ждала наверху. Я замешкалась, увидев ее.
Ей было немного за тридцать, на ней был костюм с короткой юбкой и туфли на низком каблуке. Она была привлекательной и ухоженной, не считая ужасных синяков, покрывавших ее голени и правую часть лица. Темно-красные прожилки вокруг ее глаза к ночи станут черными и синими.
— Кинси?
— Правильно.
— Принсесс сказала мне, что вы здесь. Надеюсь, я вам не помешала.
— Вовсе нет. Что я могу для вас сделать?
— Меня зовут Пегги Клейн. Я думаю, что мы обе ищем одну и ту же женщину.
— Кристину Тасинато?
— Когда я ее знала, она пользовалась именем Атена Меланаграс, но адрес в ее водительском удостоверении этот.
Она протянула мне удостоверение, на котором была фотография Соланы, которая добавила себе еще один псевдоним.
— Откуда это у вас?
— У нас сегодня произошла драка в Робинсоне. Я выходила из магазина, а она входила. На ней были очки, и прическа другая, но я ее сразу узнала. Она ухаживала за моей бабушкой, до самой ее смерти, когда ей требовался круглосуточный уход. После бабушкиной смерти мама обнаружила, что она подделывала бабушкину подпись и получила тысячи долларов по фальшивым чекам.
— Она видела, что вы ее узнали?