Я думала, что решать должен он, но Генри интересовало мое мнение, так что я пришла, чтобы его составить.
Кухонная дверь Генри была открыта, так что я могла слышать, как они разговаривают и смеются. Я почувствовала запах дрожжей, корицы и горячего сахара и догадалась, как оказалось, правильно, что Генри успокаивал нервы перед свиданием, приготовив противень сладких рулетов. В свое время он работал пекарем, и сколько я его знаю, никогда не переставал изумлять своими талантами. Я постучала по косяку, и он пригласил меня в дом.
Генри принарядился для свидания, сменив свои обычные шорты и шлепанцы на туфли, светлые брюки и рубашку с коротким рукавом, небесно-голубой цвет которой подходил к его глазам.
С первого взгляда я поставила Шарлотте хорошую оценку. Как и Генри, она была подтянутая и ухоженная, и была одета с хорошим классическим вкусом: твидовая юбка, белая шелковая блузка, поверх которой был надет желтый джемпер с небольшим круглым вырезом. Ее волосы были мягкого красновато-коричневого цвета, коротко подстриженные и зачесанные назад. Могу сказать, что она делала подтяжку у глаз, но не стала бы приписывать это тщеславию. Женщина занималась продажами, и ее внешний вид был так же важен, как ее опыт. У нее был вид человека, который может провести вас через любую финансовую операцию без сучка и без задоринки. Если бы я хотела купить дом, то сделала бы это через нее.
Шарлотта стояла, опершись на кухонную стойку. Генри налил ей водки с тоником, а сам пил свой обычный Джек Дэниелс со льдом. Он открыл для меня бутылку шардонне и налил мне бокал, после того, как представил нас друг другу. Он выставил вазочку с орехами и поднос с сыром и крекерами. Кисти винограда были разложены там и сям.
Я сказала:
— Буду рада помочь тебе завтра с уборкой, Генри, если только мы закончим до полудня.
— Прекрасно. Я уже рассказал Шарлотте про Гаса.
— Бедный старик, — сказала Шарлотта. — Как он будет справляться, когда вернется домой?
— Об этом и доктор спрашивал. Он не собирается его выписывать, если никто не будет ему помогать.
— У него есть родственники? — спросила я.
— Я не слышал. Рози может знать. Он беседует с ней каждую неделю, в основном, чтобы пожаловаться на всех нас.
— Спрошу, когда увижу ее.
Мы с Шарлоттой завели обычный незначащий разговор. Когда речь зашла о недвижимости, она заметно оживилась.
— Я говорила Генри, как высоко ценятся эти старые дома в последние годы. Перед тем, как уйти из офиса, просто из любопытства, я проверила цены на дома в этом районе. И средняя цена, обратите внимание — средняя, была шестьсот тысяч. Дом на одну семью, такой, как этот, возможно, ушел бы почти за восемьсот, тем более, что имеется дополнительная площадь, которая сдается в аренду.
Генри улыбнулся.
— Она говорит, что я сижу на золотой жиле. Я заплатил за него сто пять тысяч в 1945 году, и был убежден, что это доведет меня до сумы.
— Генри обещал мне показать дом. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы потратим минутку на это.
— Идите прямо сейчас. Со мной все будет в порядке.
Они вышли из кухни, двигаясь через столовую к гостиной. Я могла следить за их продвижением, голоса стало почти невозможно разобрать, когда они достигли спальни, которую Генри использовал как комнату для отдыха. У него было еще две спальни, одна выходила на улицу, другая — в сад. В доме были две совмещенные ванные и один туалет у входа. Могу сказать, что она рассыпалась в похвалах, к ее восклицаниям, наверное, были прикреплены долларовые знаки.
Когда они вернулись, разговор перешел к тенденциям в экономике. Шарлотта со знанием дела рассуждала о спаде, государственных облигациях и положении потребителей.
Я была чуть-чуть напугана ее уверенностью, но это мои проблемы, не Генри.
Мы покончили со своими напитками, и Генри сложил пустые бокалы в раковину, в то время как Шарлотта, извинившись, удалилась в ближайшую ванную.
Генри спросил:
— Ну, что ты думаешь?
— Она мне понравилась. Она умная.
— Хорошо. Она хорошо воспитана и хорошо информирована — качества, которые я ценю.
— Я тоже.
Когда Шарлотта вернулась, ее помада стала ярче, а на щеках появились свежие румяна.
Она захватила свою сумочку, и мы с ней вышли из двери, дав Генри возможность запереть ее.
— Можем мы быстренько взглянуть на студию? Генри говорил, что сам ее оформил, и мне бы хотелось посмотреть, что он сделал.
Я состроила гримасу.
— Наверное, мне сначала нужно навести там порядок. Я аккуратная по натуре, но меня не было весь день.
По правде, мне не хотелось, чтобы она вынюхивала, прикидывая, сколько может студия добавить к стоимости дома, если она убедит Генри его продать.