Лиза вернулась через пять минут, спустившись по лестнице в джинсах и толстовке с логотипом университета Санта-Терезы. Она села в одно из кресел.
Я отложила журнал.
— Вы там учились? — спросила я, указав на ее толстовку.
Лиза взглянула вниз.
— Это моей соседки. Она там работает секретарем. Я учусь в городском колледже, на техника-рентгенолога. В больнице очень меня поддерживают, практически разрешают работать, когда я хочу. Вы говорили со страховой компанией?
— Кратко. Вышло так, что я была раньше связана с «Калифорнией Фиделити», так что я знаю
Мэри Беллфлауэр. Я разговаривала с ней несколько дней назад и она, в основном, рассказала мне о деле.
— Она хорошая. Она мне нравится, хотя мы с ней совершенно несогласны по поводу этого дела.
— Я так и поняла. Я знаю, что вы это делали уже полдюжины раз, но не могли бы вы рассказать, что произошло?
— Конечно. Я не возражаю. Это было в четверг, как раз перед выходными на День памяти.
У меня в этот день не было занятий, но я приехала в колледж, чтобы поработать в компьютерной лаборатории. Закончив, я села в свою машину на стоянке. Доехала до выезда, собираясь повернуть налево, на Палисад драйв. Движение было не очень сильное, но я включила сигнал и ждала, когда проедут несколько машин. Я увидела машину Фредриксонов, наверное, за двести метров. Он ехал, включил правый поворотник и снизил скорость, так что я поняла, что он поворачивает туда же, откуда я выезжаю. Я взглянула направо и убедилась, что там никого нет, перед тем как поехать. Я уже начала поворачивать, когда поняла, что он едет быстрее, чем я думала. Я попыталась увеличить скорость, надеясь убраться с дороги, но он врезался в меня. Это чудо, что я осталась жива. Водительская дверь была здорово помята.
Удар отбросил мою машину метров на пять. Моя голова откинулась вправо, а потом стукнулась о стекло с такой силой, что оно разбилось. Я до сих пор хожу к хиропрактику из-за этого.
— В докладе написано, что вы отказались от медицинской помощи.
— Ну, конечно. Как ни странно это звучит, в тот момент я чувствовала себя нормально. Может быть, я была в шоке. Конечно, я огорчилась, но у меня не было никаких конкретных медицинских жалоб. Ничего сломанного или кровоточившего. Я знала, что у меня был большой синяк на голове. Парамедики думали, что мне нужно показаться в больнице, но они сказали, что это мой выбор. Они быстро проверили меня, чтобы убедиться, что я не страдаю потерей памяти, у меня не двоится в глазах и что там еще их заботит, когда речь идет о вашем мозге. Они настойчиво порекомендовали обратиться к своему врачу, если что-нибудь появится. Ничего не было до следующего дня, пока у меня не разболелась шея. Все планы на выходные пришлось отменить. Я весь день пролежала в мамином доме, прикладывая к шее лед и глотая просроченные обезболивающие, которые ей выписал дантист пару лет назад.
— А что насчет Глэдис?
— У нее была истерика. К тому времени, когда мне удалось открыть дверцу, ее муж уже был снаружи, в своем инвалидном кресле и кричал на меня. Она верещала и рыдала, как будто бы помирает. Я сразу подумала, что она притворяется. Я обошла вокруг, взглянула на обе машины, чтобы получить впечатление об ущербе, но меня начало так трясти, что я боялась, что потеряю сознание. Я вернулась в машину и села, опустив голову между колен. Тогда и появился этот старик и подошел, чтобы посмотреть, что со мной. Он был хороший. Он просто похлопывал меня по руке и говорил, что все в порядке и волноваться не о чем, что я не виновата. Я знаю, что Глэдис услышала его, потому что вдруг она начала театрально падать и фальшиво стонать и всхлипывать. Я видела, как она старается, точно как моя трехлетняя племянница, которая может вызвать у себя рвоту, если что-то не по ней.
Старик подошел к Глэдис и помог ей подняться. Потом у нее начался припадок. Я не имею этого в виду буквально, но я знаю, что она притворялась.
— В отчете скорой помощи другая картина.
— Ой, ради бога. Я не сомневаюсь, что она ударилась, но она выдаивает из ситуации все возможное.
Вы с ней говорили?
— Пока нет. Я ей позвоню, и посмотрим, согласится ли она. Она не обязана.
— Это не будет проблемой. Глэдис не упустит шанс рассказать свою версию. Вам надо слушать ее в присутствии копа.
— Погодите минутку. А кто вызвал полицию?
— Не знаю. Я думаю, что кто-то услышал столкновение и набрал 9-1-1. Полиция и парамедики приехали почти одновременно. К тому времени там остановилась пара других машин. И женщина вышла из своего дома через дорогу. Гладис так стонала, будто умирает от боли, и парамедики начали с нее. Подошел коп и спросил меня, что случилось. Тогда я поняла, что старика, который помог мне, уже не было. Потом Глэдис вкатили в машину скорой помощи, пристегнутую к носилкам, с закрепленной головой. Я уже тогда должна была понять, в какие неприятности вляпалась. Я чувствовала себя ужасно, потому что никому не желаю боли и страданий. И в то же время я думала, что ее поведение было фальшивкой, представлением чистой воды.