Рубин замолк. Баллон, идущий первым, снизил темп продвижения, его заинтересовали откровения товарища, которого «прорвало». Баллон никогда не был в США и тамошнюю жизнь представлял, в основном, по просмотренным в юности фильмам. Вид огромного чернокожего всегда заставлял вспоминать всякие голливудские фильмы о разборках между молодежными бандами в трущобах Нью-Йорка. Оказалось, Рубин к этим трущобам не имел ни малейшего отношения.
- И что было дальше? – спросил Баллон.
- Это была частная экспедиция в Зону. Нас было шесть человек. Двое учёных и четверо наёмников, одним из которых был я. Что именно было нужно учёным, я так и не узнал. Наша задача была охранять и быть носильщиками. Я к тому же обычно выступал в роли переводчика. Хотя остальные наёмники тоже знали по несколько десятков русских слов. Мы тащили кучу измерительного оборудования и изрядное количество контейнеров для артефактов. У учёных была карта, с какой-то помеченной точкой в районе Милитари. Но дальше Свалки мы не добрались. Нанятые на Кордоне проводники завели нас в засаду мародеров.
- А кто это был? – уточнил Бусел.
- Рваный и Зуб.
- Эх, угораздило вас!
- Да уж, угораздило. Бой был коротким. Бандитов было больше, они находились на выгодных позициях, к тому же первыми открыли огонь проводники, сразу убив двоих наших, профессиональных солдат удачи. Я быстро остался один, и сумел убежать. Меня гнали до самого Бара, куда я чудом добрался. Рваный и Зуб очень хотели сохранить свою репутацию, но я уже говорил, я – везучий сталкер. С перепугу прошел насквозь поле аномалий, в которое нормальный человек никогда не сунется. Преследователи сделали крюк и отстали. Мой контракт, в случае гибели учёных и утери результатов экспедиции автоматически считался аннулированным. Хорошо хоть аванс возвращать не требовалось. Я решил попробовать себя в качестве свободного охотника за артефактами. И вот, до сих пор пробую. Если бы не война, Дейзи рано б или поздно осталась бы довольно обеспеченной вдовой. Ну а так… Так всё неправильно.
Дальше шли молча. Тем более тропинка пошла на подъём и сталкеры привычно экономили дыхание. Аномалии расположились на выгоревшем пригорке. Сразу несколько, почти касающиеся друг друга. Прямо перед сталкерами, пресекая тропинку, багрово светился «разлом». За ним, метрах в десяти закручивали смерчики сажи минимум три «карусели». А справа находилось что-то непонятное. Датчик аномальной энергии верещал как резанный, но внешне аномалия себя никак не проявляла. Впрочем, внимание сталкеров привлекла не сама аномалия, а ребенок, сидевший на корточках в десятке шагов от предполагаемого центра аномалии. Мальчик лет тринадцати, одетый в перепачканную сажей оранжевую зимнюю куртку обернулся, услышав их шаги.
- Дивіться! (смотрите!) – сказал он, не тратя время на приветствия. Размахнувшись, ребёнок зашвырнул в аномалию одну из лежащих рядом с ним палок. Та еще в воздухе, с тихим хлопком, разлетелась на облако мелких опилок.
- Що воно таке? (Что это такое?) – спросил юный экспериментатор.
- Аномалія. (Аномалия.) – ответил Баллон.
- Ніколи такого не бачив! (Никогда такого не видел!)
- А таке ти бачив? (А такое ты видел?) – Рубин указал на «разлом».
- Бачив, коли по телевізору усіляки фільми про землетруси показували. (Видел, когда по телевизору всякие фильмы о землетрясениях показывали.)
- Це не просто тріщина у землі. Це високотемпературна аномалія. (Это не просто трещина в земле. Это высокотемпературная аномалия.) – сказал Баллон, сталкер взял одну из палочек и зашвырнул в «разлом». Но та сгорела уже за краем разлома, поэтому получилось не очень эффектно.
- Лава, мабудь, як у вулкані. (Лава, наверное, как в вулкане.) - ребёнок категорически отказывался признавать аномальне свойства «разлома».
- А ще ця аномалія генерує псі-хвилі. Якщо спуститися усередину без відповідного захисту, то можна втратити розум! (А ещё эта аномалия генерирует пси-волны. Если спуститься внутрь без соответствующей защиты, то можно утратить разум) – рассказал Рубин.
- Якщо лізете у розпечену лаву, то з глузду Ви вже з’їхали. (Если лезете в раскалённую лаву, то с ума Вы уже сошли.) – заметил ребенок, зашвыривая ещё палку в аномалию, превращающую древесину в опилки. – А от такого я справді ще не бачив. (А вот такого я действительно ещё не видел.).
- Рядом с «разломом» всегда страшно. – сказал Бусел.
- Так, мені трохи лячно. Але не втікати ж, коли тут нікого немає? Я не боягуз! (Да, мне немного жутко. Но не убегать же, когда тут никого нет? Я не трус!).
- А як ти визначив межі аномалії? (А как ты определил границы аномалии?) – спросил Рубин.
- Ворона залетіла. (Ворона залетела.) – мальчик указал на влажное пятно в обугленной траве. – А потім я став кидати паличкі і зрозумів наскільки можна підійти. (А потом я стал бросать палочки и понял насколько можно подойти).
- Молодец, настоящий сталкер! – похвалил Бусел.
- Чого це я – сталкер? (Почему это я – сталкер?) – мальчик явно обиделся на слова Бусела.
- А ти знаєш, хто такі сталкери? (А ты знаешь, кто такие сталкеры?) – спросил Баллон.
- Так. Вони іноді їдуть до Передзоння через наше село. Мама каже, що вони лихі люди. Покидьки. П’ють та не хочуть працювати. Хоч дядько Петро теж п’є, але його ніхто сталкером не називає. –добавил он задумчиво, затем продолжил цитирование слов матери напомнило ему о насущном – Взагалі-то мене мама послала пошукати кропиви для свиней. Допоки та ще не вимерзла зовсім. Пійду я, бо тут не росте нічого, все згоріло. (Да, они иногда едут в Предзонье через нашу деревню. Мама говорит, что они плохие люди. Отбросы. Пьют и не хотят работать. Хотя дядя Пётр тоже пьёт, но сталкером его никто не называет. Вообще-то мама послала поискать крапивы для свиней. Пока та ещё не вымерзла совсем. Пойду я, потому, что здесь ничего не растёт, всё сгорело) – мальчик подхватил с земли серп и мешок и двинулся к тропинке.
- До речі, ми – сталкери.(Кстати, мы – сталкеры) – сказал Рубин вслед грязно-оранжевой спине. Мальчик обернулся.
- Тоді вибачте, якщо я вас образив. На все добре! (Тогда извините, если я вас обидел. Всего хорошего!)
- Бувай! (Бывай!)
- Ты смотри - какой культурный ребёнок, извинился. – сказал Баллон и сталкеры рассмеялись.
Сталкеры тщательно проверили группу аномалий. Артефактов не обнаружилось. На обратном пути Бусел с Рубином спорили, как назвать новооткрытую аномалию. Бусел хотел назвать её «пилорама», а Рубин предлагал более краткое «распыл». Ведущим шёл Бусел, следом шёл Рубин, замыкал Баллон. Привычно контролируя взглядом окружающее пространство, Баллон размышлял о местных жителях. Все они были будто пришиблены. Только дети были в обычном состоянии. Да ещё местный фельдшер – злой старик советской ещё закалки, после взрывов сумевший заставить ошеломлённых односельчан организовать спасательные работы в разрушенной части деревни и лечивший, насколько позволяли возможности, несколько десятков обожжённых и раненых. «Синдром Хиросимы», - авторитетно заявил начитанный Барин. Спорить с ним никто не стал. Дипломированных психологов среди сталкеров не было. Заторможенность взрослых сыграла и положительную роль – притупила ужас Армагеддона и горечь утрат. Ведь большая часть деревни, находившаяся на гребне холма, была уничтожена. Почти все выжившие потеряли кого-то из родственников. Но настоящие проблемы для этих людей только начинались. Как жить в этом мёртвом мире? Ещё сталкера беспокоило, что мальчик один бродит в окрестностях. Не напорется ли на мутантов, не зайдёт ли в аномалию? Нужно было оставить его при себе и проводить до села. Хорошая мысля приходит опосля. Всё-таки это не Зона. В Зоне он никогда не позволял себе запаздывать с правильными решениями. Иначе бы гробанулся давно!