Глава 10.
Сегодня редкое солнце пригревало ощутимо нежно, и Паулу это радовало. Удивительно, как на человека может повлиять один только луч. Испанка любила солнце. Солнце и апельсины. Здесь, на северо-востоке, этого было очень мало. Мало солнца – фрукты, как ненастоящие. Люди серьезные. Про себя так и называла местных – холодные северяне. Чтобы отдохнуть от холода и суровой атмосферы, часто мечтала о далеких родных краях, море, солнце, ароматных фруктовых деревьях и шаловливых внуках, шумно возящихся в их сени.
Даже попытка понять чего хочет Догсан, вероятно, доставила бы ей неимоверные страдания. Как можно самовольно отрекаться от всего этого теплого и красочного? Какой дурак захочет променять солнце и людей вокруг на некий странный призрачный код бытия?
Сейчас эти радужные мечты нагло и бесцеремонно прервал, нагруженный идеями Догсана, Никон Тенко. Ввалился в кабинет без стука. Протопал к огромному серому креслу и тяжко рухнул в него, словно большой прохудившийся мешок. Нет, не с апельсинами, к великому сожалению, с проросшей и подгнившей в сыром климате картошкой. Паула подождав, пока последние краски и детский смех будут вытеснены из ее воображения неблагополучной и мрачной реальностью, спросила:
– Что случилось? Ты на себя не похож.
– Новая начальница достала.
Никон сразу завел разговор о том, ради чего пришел.
– Так быстро? – удивилась Паула. – Мы с ней общались. Мне она показалась очень приятной и галантной особой.
– Так оно и есть, пока дело не касается ее страсти к порядку и страхом перед тем, чего она не понимает и не может контролировать.
– Ого. Вот это да. Секундочку. Попробую понять, что ты имел в виду.
Никон, открыл было рот ради объяснений, но Паула остановила его жестом. Скорчила гримасу задумчивости. Хитро улыбнулась. Резюмировала:
– Ты хочешь сказать, что у вас вышел конфликт? Ей не нравится, как ты работаешь?
– Верно. Поняла! – сделал Никон жест восхищения. – Идеальный сотрудник для нее – автомат, работающий по инструкциям. Сама она таковым и является.
– Кто бы мог подумать, что так получится, – задумчиво покачала головой Паула. – Мне даже показалось, что в вас есть что-то общее. Я думала, вы подружитесь.
– Уж это вряд ли.
– Удивительно! Как быстро!
– Да не так уж и быстро. Этот конфликт начался довольно давно.
– Интересно! Продолжай.
Паула повернулась в кресле на другой бок и приготовилась внимательно слушать. Хоть солнечные образы и вынесло сквозняком, когда открылась дверь, она обрадовалвсь приходу Никона. Живые люди всегда привлекали ее больше, чем образы из памяти.
– Мы работали с ней некоторое время в начале войны. В организации, помогавшей переселенцам. Она тоже была супервайзером. И еще тогда вынесла мне мозг. Таких людей нельзя делать начальниками.
– Как это произошло?
– Она думает, что работа психолога заключается в улыбках, держании за ручку и внушении, что все можно пережить.
– А разве не так? – иронично удивилась Паула.
– После создания Мнемонета это, может быть, и так. Всю аналитическую работу выполняет машина, – согласился Никон.
– И что случилось тогда?
– Она решила, что я очень много внимания уделяю анализу. Лезу в подробности. Ставлю диагнозы. Обвинила меня в психоанализе и психодиагностике.
– Какой ужас. Но теперь-то ты в безопасности, – постаралась успокоить Паула. – Мнемонет же стоит на психодиагностике и психоанализе.
– Теперь я злоупотребляю коррекцией баланса.
– Это серьезно, – задумалась Паула. – Можно и работу потерять и в тюрьму сесть.
– О чем вы с ней говорили?
– Она попросила кратко рассказать о тебе. Поверь, я дала самые лучшие рекомендации, – рассмеялась. – С моих слов – ты, просто, идеальный оператор. Золотая голова. Пробы негде ставить.
– Верю. Спасибо. Может быть, благодаря тебе она еще меня не уволила или не отправила на подтверждение квалификации.
– Даже так. Что ты намерен делать?
– А что я могу сделать? Буду плыть по течению как…
Никон хотел было сравнить себя с тем, что обычно плавает по течению в таких случаях, но осекся. Паула великодушно дала ему возможность не завершать фразу: