Морошкин кивает.
— Если встретите что-нибудь для меня...
— Да поймите же вы наконец! Я не в бирюльки играю! — вскидывается подполковник.— У меня четверо! Бан-ди-ты! Мои люди будут стрелять по ним без предупреждения! Вы понимаете! Стре-е-лять1
— Мы тоже не в бирюльки...— Морошкин козырнул, пошел к своему вертолету.
— У нас все готово, товарищ подполковник!— доложил капитан внутренних войск.
— Вперед! — бросил подполковник.— И внимательнее. Можем встретить десантников. Учения... Так что...
— Они в форме? — спросил на ходу капитан.
— В том-то и дело, что никто не знает, как они одеты.
Подвижной штаб десанта. Быстро входит полковник Новиков. Начальник штаба раздвинул шторку, за которой скрыта карта-схема — та, что мы видели в начале, когда Тарасов получал задание.
— Воздушная разведка зафиксировала движение войск противника — вот здесь, в районе аэродрома, складов, железнодорожного узла. Таким образом, Тарасов выполнил первую часть своей задачи — нашумел, отвлек противника. Теперь группа движется на север, к району, где предположительно находится замаскированный командный пункт «северных».
Новиков нажал одну из клавиш на своем пульте.
— Слушаю, товарищ командир! — раздалось в динамике.
Новиков смотрит на контрольные часы — 19.43.
— Погрузку техники начать в двадцать десять!
— Понял, командир!
— Что у Кирикова и Пахомова? — обратился Новиков к начальнику штаба.
— Тишина,— задумчиво ответил тот.
— Ждать больше не можем. Группе Тарасова брать закапэ!
— Еще есть немного времени... Тарасов первый раз...
— Если что — отправим к нему Пахомова или Кирикова.
— Хорошо... .
— Вызови Тарасова! — приказал Новиков радисту. Тот быстро сделал все, что нужно, и на пульте засветилось табло: «Готов».
— Передавай: встречай брата в три тридцать!
Радист повторил закодированное сообщение. Вскоре на его пульте вспыхнуло другое табло: «Принял».
19 часов 50 минут.
Около дома лесника Тарасов внимательно осмотрел строившихся бойцов своей группы. Заговорил четко и ясно:
— Переходим к главной части нашего задания. Его надлежит выполнить к... половине четвертого ночи. Сейчас — без десяти восемь... Я глубоко уважаю мастерство каждого из вас и надеюсь получить удовольствие от работы, которую вы буде-де выполнять. Главное — найти! Кое-какие наметки у нас уже есть: пеленги передатчиков, бумаги ракетчика и дежурного по гарнизону, радиоперехват. Анализ этих сведений дает право судить, что мы на правильном пути... Темп движения — максимальный. За шесть часов с небольшим мы должны покрыть расстояние в восемьдесят пять километров. Егоров!
— Я!
— Вы, кажется, хотели в голову группы? — Тарасов и остальные улыбнулись.
— Если можно, товарищ лейтенант.
— Так точно! Нет больше вопросов?
— Никак нет! — нестройно и радостно ответили разведчики.
— По самолетам!
...Первым ломится сквозь можжевеловые заросли Егоров: берет сдвинут на затылок, на одной щеке царапина...
Он скатывается на дно неглубокого оврага, мощным взмахом руки отводит кусты. И вдруг замирает, широко открыв глаза.
Перед ним, привалившись к дереву, сидит парень — водитель автофургона. Мертвенно-бледное лицо в крови, кровь на белой нижней рубахе, руки прижаты к животу — вся рубашка в этом месте темная от крови.
— Стоять! — скомандовал Тарасов, увидев страшную картину.
Волентир присел перед парнем, осторожно тронул его за плечо. Тот повалился на бок, в мох.
— Холодный,— тихо сказал Волентир.
— Товарищ лейтенант! — позвал вдруг Пугачев, растерянный, испуганный... Чуть поодаль лежала навзничь продавщица из леспромхоза.
— Волентир! — сорвавшись, хрипло позвал Тарасов.
Прапорщик выхватил из нарукавного кармана плоскую коробку на «молнии», достал ампулу, сломал ее головку, затем смочил ватку, дал понюхать женщине...
Та тихо простонала. Волентир осторожно дотронулся до ее головы и тут же отдернул руку — она в крови. Достал бинт...
— Пугачев! — позвал Тарасов.— Передатчик на милицейскую волну!
— Есть! — ответил тот.
— Запеленгуют! — сказал Волентир.
— А что прикажешь делать? — резко спросил Тарасов.
— Сорвем задачу десанта...
— Кто вас?— Тарасов присел перед женщиной; голова ее уже забинтована.
Она молчит, слезы бегут по щекам.
— Готов!— Пугачев протянул Тарасову портативную рацию.
— Всех, кто меня слышит, прошу на связь! — начал размеренно Тарасов.— На связь всех, кто меня слышит!
— Я — ноль седьмой! — отозвалось в крохотном динамике.— Слышу хорошо, прием!
— Ноль семерка, слышу вас хорошо! Прошу внимания... Я гвардии лейтенант Тарасов, воздушно-десантные войска! Координаты,— Тарасов развернул карту,— тридцать два километра на север от поселка леспромхоза в пятом квадрате! Как понял?
— Записал! Тебя запеленговали! Я — ноль седьмой!
— Тогда слушай дальше... Нашли труп и раненую женщину. Как понял?
Рация молчит...
— Как понял? — повторил Тарасов.
— Понял, лейтенант,— ответили из динамика.
— Даю сигнал радиомаяка! — Тарасов включил тумблерочек на крохотной коробке со штырем антенны... —Пи-и,— раздалось в динамике,— пи-и, пи-и!
— Маяк слышу!— доложил милицейский радист.
— У меня все! Конец связи...
— Понял...
Тарасов отдал Пугачеву рацию.
— Волентир! Подождете милицию...— Тарасов достал карту.— Смотри внимательно! Ближайшее жилье — дом лесника... У него мотоцикл... Ждем у переезда! Если нас там не будет, рвите к станции, и дальше — в квадрат четыре! Егоров!
— Все в порядке, товарищ лейтенант,— ответил тот, хлопоча возле женщины.— Шок проходит... Сделал укол.
— Снять все лишнее! — распорядился Тарасов.— Берем оружие, взрывчатку, связь!
Все молча выполняют приказ командира, надевают поверх ботинок полиэтиленовые пакеты.
— Егоров! В голову группы! Я — замыкающий! Бегом марш!
Разведчики быстро исчезают в лесу. Волентир садится рядом с женщиной.
Длинный бетонированный коридор с часовыми у загадочных стальных дверей... По бетонной лестнице поднимаются генерал-майор Матросов, подполковник Жбанов, майор Морошкин...
Вот они выбрались из подземелья на просторную площадку среди густого леса. Подошли к планшету, на котором изображена панорама местности: с лесами, озерами, реками, домиками, железной дорогой. Площадку и тех, кто на ней стоит, закрывает густая маскировочная сеть. Под ней же стоит связной вертолет.
— Да не нужны мне ваши картежные пасьянсы! Мне ведь не надо знать, были в этом пункте, видели тут, там-сям!.. Ищите, коли потеряли! И найдите! — сердито выпалил Матросов.
— Ищем, товарищ генерал,— почтительно ответил Морошкин.
Из подземелья выбежал лейтенант.
— Товарищ генерал, майора Морошкина к телефону!
Генерал кивнул, и Морошкин с лейтенантом скрылись в подвале.
— Извини, Глеб Николаевич,— тихо продолжал Матросов.— В четыре тридцать, через двенадцать часов, мы наносим удар, а мой штаб до сих пор спокойно не может работать! Твои парашютисты у меня — как кость в горле. Ты уверен, что они всю мою технику своими парашютиками не разрисовали?
— Все, что они сделали, нам известно. Последствия их диверсий ликвидированы. Наши блокировали весь район. Надо еще чуть-чуть подождать...
Жбанов не успел закончить. Из подземелья стремглав вылетел Морошкин.
— Объявились, товарищ генерал! — доложил он.—Командир группы вышел открытым текстом на милицейской волне!
— А что случилось? — спросил Жбанов.
— Убийство! Бежали четверо уголовников! Парашютисты нашли труп. Разрешите действовать?