– То есть, публицист Юрий Поляков сейчас без работы, да?
– Почему? Теперь надо следить, чтобы патриотизм не приватизировали те, кто разбогател на разворовывании и разоружении страны под чужие гимны и общечеловеческие лозунги. Они очень постараются патриотизм оглупить и обезобразить, чтобы потом снова объявить его «последним прибежищем негодяя». Но надеюсь, этого не случится, и патриотизм окончательно станет нашей национальной идеей.
– Теперь понятно, почему Путин снова вернулся в Кремль, да? Чтобы всё-таки вот эту задачу по реабилитации патриотизма выполнить?
– Ну, я не знаю, возможно… Я не настолько посвящён в механизмы власти…
– Вы же часто бываете в Кремле…
– Бываю. И знаете, заметил, что, начиная с 2001 года, звёзды на башнях Кремля становятся всё ярче, а у орлов растут крылья…
Золотое кружево страсти
В прошлом году вышел в прокат фильм Валентина Донскова «Небо падших», снятый по одноимённой повести Юрия Полякова, главного редактора «Литературной газеты», деятеля культуры, писателя, по произведениям которого создано более десятка экранизаций. В 2012 году Юрий Поляков был председателем жюри конкурса неигрового кино XX фестиваля «Окно в Европу».
– Юрий Михайлович, ваша повесть издана в 1998 году, сейчас, через 15 лет, появился фильм. Кажется, что многое вокруг изменилось, но всё-таки это кино рассказывает о наших современниках…
– В своё время повесть была воспринята как сверхсовременная. Много раз переиздавалась. И если её ставят через пятнадцать лет, это говорит о том, что она попала в разряд «долгоиграющих» книг. Сочиняя её в 1996—1997, я держал в качестве образца горьковского «Фому Гордеева». В сущности, мой Павел Шарманов и есть Фома Гордеев «лихих девяностых». При всём обилии фильмов про «бандитскую Россию», наше отечественное кино в том времени ещё не разобралось. Почему? Потому что, замышляя фильм, режиссёр должен читать настоящую современную отечественную литературу, а не продукцию «букервальда». Ещё желательно не думать при этом о «Золотом орле», «Кинотавре», а тем более – о «Нике». Восторг тусовки – серьёзное предостережение настоящему художнику.
– В плотном ряду поделок о «лихих девяностых» картина (как, разумеется, и повесть) «Небо падших» резко выделятся глубоким пониманием внутреннего драматизма, обречённости – осознаваемой или внезапной. Одна из глав называется «Гаврош капитализма», и внимательный читатель понимает отсылку к «Отверженным» Виктора Гюго. «Небо падших» – история большой любви, обложенной со всех сторон западнями и капканами, – держит зрителя в напряжении, и до самого финала непонятно, чем всё это закончится…
– Моей повести предпослан эпиграф из «Манон Леско». Писатель должен замахиваться на архетипы, иначе даже путного типажа не получится. Конечно, все тонкости, оттенки, «странности» любви, которые способна уловить проза, кинематограф редко способен передать. Кино грубее, но и влиятельнее. Хотя бывают исключения. Мне кажется, в «Небе падших» режиссёру и актёрам сплести это золотое кружево страсти отчасти удалось.
– Когда читатель, знакомый с литературным первоисточником, сравнивает своё представление с тем, что предлагают ему в экранизации, – это почти всегда неприятие. Работая над повестью, вы наверняка описывали совсем других людей. Как восприняли вы созданных вами героев в визуальном воплощении Кирилла Плетнёва, Александра Сирина, Анастасии Паниной и Екатерины Вилковой?
– Надо сказать, это вторая экранизация «Неба падших». Первую снял ещё в прошлом веке Константин Одегов, и называлась она «Игра на вылет». Там мне нравилась исполнительница роли Катерины, выпускница баталовского курса Юлия Рытикова. Но, кажется, потом она ушла из профессии. Исполнители в ленте, снятой Валентином Донсковым, мне нравятся. Кстати, со мной советовались. Когда смотрел фильм, сочувствовал им, как живым людям, хотя, как догадываетесь, знаю наизусть каждую реплику. Для меня такое сочувствие – главная примета творческой удачи. А каких людей видел перед собой, когда сочинял повесть, я уже не помню…
– «Всё, что происходит сегодня в России, – мой материал, – в одном из интервью сказал Юрий Поляков. – Я считаю, хватит новым русским быть героями развлекательного чтива. Они – достаточно интересное явление для серьёзной литературы». На премьере картины в Доме кино вы сказали залу, что из всех ваших произведений, выпущенных на экран, только три, включая «Небо падших», можно отнести к экранизациям, другие же сняты «по мотивам». Иными словами, режиссёры чаще не справляются с переносом литературы на экран. Где проходит грань?