— Это и есть трансчеловек?..
— Это один из побочных эффектов. Жизнь состоит не в том, чтобы те пути, которые мы прокладываем, отделяли нас друг от друга, а в том, чтобы они, наоборот, связывали нас. Самое большое социальное изменение, происшедшее за последние пятьдесят лет, заключается в том, что, хотя мы не выяснили, как приходить к единому мнению, мы научились ценить и уважать чужую индивидуальность. Поэтому у нас есть общие интересы, дающие нам возможность жить как цивилизованное общество.
— Для меня это звучит как абсурд. Жвачка от психиатра.
— Я не спрашивал твоего мнения. Я всего лишь информировал о том, что может быть для тебя полезно. Ты хочешь вернуться и спасти Мэтти. Я рассказываю тебе, как именно.
— И это часть того, что…
— Могло бы быть. Именно такой частью. Психометрическое соответствие у вас хорошее. Если ты захочешь жениться на нем, мы заберем его сюда прямо сейчас.
— Не понял… Я что-то упустил?
— Ты упустил все. Начнем с этого. Наши права ограничивают наши действия. Да, у нас есть права. Официальная миссия. Обязательства по сохранению ценностей.
— Кто вы в таком случае? Что-то вроде полиции времени?
— Тебе следовало спросить меня об этом с самого начала. Нет, не полиция. Мы независимые агенты.
— «Комитет бдительности» во времени?
— Времепутаники. Настоящие путаники, не та житейская мелочовка, которой ты занимаешься. То, что мы делаем, слишком важно, чтобы довериться какому-либо правительству или политической партии. Поэтому у нас есть обязательства. Ну ладно, это часть теста. Угадай, в чем состоят наши обязательства. Когда ты с этим разберешься, остальное станет очевидным.
— О'кей. Итак, давайте договоримся прямо сейчас. Я взял обязательство спасти Мэтти. Ваше слово?..
— Мы можем это сделать — в рамках программы содействия членам семьи. Мы защищаем супругов наших детективов. Но мы не распространяем сферу действия программы на одноразовых партнеров.
— Мэтти не одноразовый партнер. Он…
— Он кто?
— Он подросток, который заслуживает, чтобы ему дали шанс.
— Так дай ему шанс! — Икинс подтолкнул ко мне лежащую на столе коробочку с лекарствами.
До этого момента я не замечал.
Я взял ее и открыл. Две голубые пилюли.
— Как они действуют?
— Тебя поджарят в гриле.
— Издеваетесь?
— Они сдвинут твою сексуальную ориентацию. Это займет несколько недель. Реорганизуют химию мозга, перенаправят комплексную сеть траекторий и значительно расширят твой репертуар сексуальных откликов, так что влечение к тождественному полу сможет подавить запрограммированные и жестко зафиксированные запреты. Ты примешь одну таблетку и обнаружишь новые территории на своем эмоциональном горизонте. Другую дашь Мэтти, и это создаст индивидуальную феромонную связь; вы оба окажетесь на одних и тех же позициях. Повернетесь лицом друг к другу. Ты будешь с ним связан. Крепкими узами.
— Вы меня разыгрываете!
— Нет, не разыгрываю. Принципиальной разницы ты не почувствуешь, но диапазон твоих сексуальных пристрастий станет намного шире, ты получишь новые возможности.
— Вы пытаетесь мне сказать, что любовь есть всего лишь химический процесс?
— Жизнь — всего лишь химический процесс. Вспомни, что сказал Брауни? Она пуста и бессмысленна, за исключением тех моментов, когда мы создаем этот смысл, чтобы заполнить пустоту. Ты хочешь наполнить свою жизнь? Это придаст ей значительную долю смысла. И счастья тоже. Какого рода смысл хочешь изобрести ты лично? Не желаешь ли ты сказать мне, что в твоей жизни до сего момента все было замечательно? Я положил коробочку на стол.
— Нельзя отыскать счастье в таблетках. Икинс выглядел опечаленным.
— Я провалил тест, да?
— Часть его. Ты сказал, что должен спасти Мэтти. Ты сказал, что сделаешь все, что угодно… — Он многозначительно посмотрел на коробку с таблетками.
— Я должен подумать об этом.
— Минуту назад ты говорил, что сделаешь все. Я полагал, ты отдаешь себе отчет в своих словах.
— Да, отдаю, но…
— То есть «да», но «нет»?.. Я в упор посмотрел на него:
— А вам самому когда-нибудь приходилось?..
— Да, я принял голубую таблетку. И розовую принял тоже. И все остальные. Я познакомился с этим всесторонне, если ты об этом спрашиваешь. Здесь много забавного, если ты хочешь знать. Если ты собираешься быть полезным для нас в своем времени, в нашем времени и когда бы то ни было, ты должен выкарабкаться из плена собственных предрассудков.
Я встал. Подошел к балкону. Я посмотрел в небо, где невероятно огромный самолет изящно двигался на запад к аэропорту. Я повернулся и взглянул на Брауни — невозмутимого и снисходительного. Посмотрел на Икинса. На дверь. И на коробочку с таблетками на столе. Часть меня колебалась. Я могу взять таблетку. Это будет не слишком трудно. Возможно, это легкий выход — путь, предложенный Икинсом. Я не мог придумать веских причин, по которым не могу это делать.
Но это не весь тест. Это только одна часть. Только надводная часть айсберга.
— О'кей. — Я повернулся к нему. — Я догадался.
— Валяй.
— Джорджия дала мне задание. Четыре задания. Я должен был доказать свое желание работать в системе. Это был первый тест на способность выполнять обязанности. Но когда я сказал, что не хочу больше работать на систему, это была следующая часть теста. Не из-за принципиального нежелания убивать — всякий может нанять киллеров. На мой взгляд, важнее преодолеть побудительные причины к убийству. Все подталкивало меня к тому, чтобы стать киллером, но сегодня я сделал выбор — не убивать.
— Хорошо, — сказал Икинс. — Продолжай.
— Вы искали не убийц. Вы искали телохранителей. И не просто обычных телохранителей, которые умеют драться и присматривать за детьми, — вам нужны были профессионалы, которые спасают жизни не потому, что умеют, а потому, что хотят это делать. И весь этот тест, все это дело с Мэтти, — это поиск такого типа охранников, как я. Точно?
— Это только один из способов взглянуть на проблему, — сказал Икинс. — И это неправильно. Вспомни, что тебе говорили, — что Мэтти не часть этого дела. Он совсем другое дело. Твое дело.
— Думаю, что я понял. Икинс кивнул:
— Итак, послушай — дело в следующем. Честно говоря, мне наплевать, примешь ты таблетки или нет. В этом нет необходимости. Мы пошлем тебя назад, и ты сможешь спасти своего парня. Все, что нам действительно нужно знать о тебе, — принял бы ты эти таблетки, если бы тебя попросили… или тебе приказали, или потребовали, или если бы это было абсолютно необходимо для успеха твоей миссии. Мы знаем, что ты взял на себя обязательства спасать жизни. И нам нужно знать, как далеко ты можешь зайти.
Я кивнул. И не ответил. Я отвечу, но не сейчас. Снова повернулся к окну и посмотрел в небо, где сейчас не было ни аэропланов, ни шпилей, ни грандиозных всполохов света. Я подумал о поцелуе. Мэтти поцеловал меня в щеку. И этот момент… ладно, назовем это страстью. Я подумал о том, что мог бы чувствовать, если бы принял таблетку. С помощью этой штуки я мог бы действительно начать чувствовать по-новому. Черт возьми! Безобразных щенков тоже надо любить. Это не может быть хуже, чем то, что я чувствую теперь.
Я обернулся и посмотрел на Икинса:
— Это ведь будет больше чем прекрасная дружба, правда?
— Мои поздравления, — ухмыльнулся он. — С этого момента ты — наш новый сборщик урожая.