Василий Павлович Бережной
В звездные миры
НАКАНУНЕ ВЫЛЕТА
Иван Макарович Плугарь - человек среднего роста - стоял у открытого окна и любовался садом. На его худощавом лице лежали следы усталости, только серые глаза блестели неудержимой энергией.
Сад был еще совсем молодой - его посадили лет семь или восемь тому назад работники Института Межпланетных Сообщений. Иван Макарович тоже принимал участие в субботнике. И вот уже перед ним на тонких стволах - нежные кроны яблонек. А как дружно они зацвели! Иван Макарович, занятый все время своим космическим кораблем, даже не заметил, когда это произошло. Да что там цветение - этот сад вообще неожиданность. Когда он вырос? Разве они так давно посадили его?
Нежные цветы ласкают глаз. Сад светится на солнце, будто плывет, подняв бледно-розовые паруса, сказочный корабль.
- Иван Макарович!
Он поворачивает голову. Посреди кабинета стоит секретарша Муся. Лицо ее грустно. С того времени, как был утвержден космический рейс, она смотрит на своего начальника, как на приговоренного к смерти.
- Что такое, Муся?
Иван Макарович нехотя отошел от окна.
- К вам пришли.
- Кто?
- Ученый, говорит, специалист… по географии Луны…
Дверь распахнулась, и в кабинет нетерпеливым шагом вошел полный мужчина в сером костюме с толстой папкой в руках.
- Да, да, - произнес он на ходу, - я селенограф.
- Садитесь, пожалуйста! - Иван Макарович указал на желтое кожаное кресло у письменного стола. Муся вышла, неслышно прикрыв за собой дверь. Человек в сером развязал папку, вынул роскошно переплетенный альбом.
- Вы летите в звездные миры! - патетически воскликнул он. - Делаете первый шаг в космос… Узнав о вашей экспедиции, я счел своим долгом… - Он протянул Ивану Макаровичу альбом, вынул платок и стал прикладывать его к вискам. - Это наиболее подробные карты поверхности Луны!
- Очень благодарен! - сказал Плугарь, взвешивая на руке альбом.
- Что, тяжелый? - селенограф тревожно подался вперед. Его мясистое лицо раскраснелось от волнения.
- По сравнению с тем, который мы изготовили из микропленки, - улыбнулся Иван Макарович, - тяжеловат.
Селенограф смущенно опустил голову, руки мяли платок.
- Да я, собственно… Это в конце концов не главное… Я хотел бы, уважаемый Иван Макарович, сам полететь с вами на Луну! Надеюсь, что селенограф, десятки лет изучавший поверхность нашего спутника… Да я же все его кратеры, все трещины, какие ни есть… Иван Макарович оглядел плотную фигуру посетителя, и тот смутился еще больше.
- Что, тяжелый, думаете?
- Да нет, - Иван Макарович поднялся, встал и его собеседник. - Дело не в этом. Послужить науке изъявили желание тысячи энтузиастов… Мы получили много писем и из Москвы, и из Одессы, из Ленинграда, из Киева, Хабаровска… Не вы первый, не вы, наверно, будете последний. За сутки, оставшиеся до нашего вылета, нас, надо полагать, еще будут штурмовать… А состав экспедиции уже давно утвержден, вы же сами понимаете…
Селенограф стоял растерянный. Казалось, он совершенно не ожидал отказа.
Иван Макарович посмотрел на него, будто что-то взвешивая, и продолжал:
- Открою вам одну тайну… Сейчас проходит испытания еще одна космическая ракета. Не за горами то время, когда и она полетит, как вы говорите, в звездные миры… Экипаж ее, насколько мне известно, полностью еще не укомплектован.
Селенограф просиял.
- Ну что ж! - воскликнул он, разводя руками. - Понимаю, это дело такое… Тогда позвольте… - он неожиданно порывисто обнял и расцеловал Плугаря. - Желаю вам счастья!
Иван Макарович даже не успел поблагодарить, как гость был уже за дверью.
Этот визит взволновал ученого. Как-то резче почувствовалось, что он прощается с Землей… Прощается?.. Иван Макарович опять сел в кресло, задумался. Конечно, может случиться, что какая-нибудь неожиданность разрушит самые точные расчеты, сделанные коллективом ученых. Но Плугарь готов ко всему. Разве это не высшее счастье - отдать свою жизнь во имя отечественной науки?
Подошел к книжным стеллажам, занимавшим всю стену. Тысячи книг - человеческая мысль, запечатленная на бумаге! Галилей, Джордано Бруно, Коперник. Ломоносов, Циолковский… Какие великие умы мечтали о межпланетных путешествиях! А сколько написано об этом фантастических романов!.. Время шло, наука развивалась, и вот теперь фантазия становится реальностью. Человек и в самом деле отправляется в звездные миры!
В кабинет быстро вошла девушка. Ее веснущатое лицо раскраснелось, густые, спадающие на плечи светлорусые волосы растрепались. Резким движением головы она то и дело откидывала непослушные пряди со лба. Легкое белое платье мягко облегало крепкую фигуру.
Иван Макарович просиял, пошел к ней навстречу.
- Ну, как? Все в порядке, Оля?
- Все, папа! Как видите, я уже успела и переодеться.
- Медикаменты проверила по списку?
- Да.
- Инструментарий?
- Тоже.
- Хорошо, - задумчиво сказал Плугарь. - Я тебе верю. Прошу только учесть свои эмоции… Контролируй себя, Оля. Момент очень ответственный.
- Папа, я вполне сознаю ответственность момента… - Она взяла его под руку и подвела к окну. - Прошу не волноваться за меня. Посмотрите лучше, как чудесно расцвел сад!
- Представь себе, я уже обратил на это внимание.
- Вот здорово! - засмеялась Ольга. - Значит, все хлопоты по приготовлению остались позади?
- Почти что так.
Иван Макарович подошел к большому глобусу, стоявшему на тумбочке возле окна, повернул его и задумчиво поглядел на чистую, без единого обозначения, половину. Луна всегда повернута к Земле одной стороной, и еще ни один человек не видел, что же там, на втором полушарии, на этом белом пятне.
- Хотелось бы и мне увидеть это белое полушарие, - сказала Ольга.
- Это хорошо, дочка, что тебе хочется как можно глубже познать мир… Но я до сих пор не могу успокоиться, что ты летишь!
- Не надо, папа… Вы же сами говорили, что Роза космоса - это околица Земли. За два года ее существования была всего одна авария! Да и то - случай… А теперь я ведь лечу с вами, так что… я совершенно спокойна.
И все-таки в глубине души Плугарь тревожился за дочь. Правда, командировки на искусственный спутник Земли, поэтически названный Розой космоса, Ольга добилась сама. Там нужен еще один врач, и она прошла по конкурсу. Одно не давало покоя Ивану Макаровичу: а что если комиссия сделала ей скидку, учитывая авторитет отца? Словно угадывая эти его мысли, Ольга часто подчеркивала строгость и объективность членов комиссии.
- И что ты так рвешься с Земли, Оля?
Ольга только вздохнула. Поздно отец начал интересоваться делами дочки. Ракета закрыла от него не только семью - весь мир! И это понятно. Но не станет же она сейчас рассказывать о своей неудачной любви, о том, что возбужденная внутренняя энергия ищет выхода, что душа ее жаждет неслыханных подвигов! Пусть говорит о ней радио, пусть пишут газеты, фотографируют кинооператоры… Пусть звучит ее имя!
- Да что ж, на Розу многие летали, - сказала после паузы. - А вот полет на Луну - другое дело. Это же впервые в моей жизни!
Отец улыбнулся.
- Этот полет первый не только в твоей жизни, Оля, а в жизни всего человечества. Именно поэтому придется выступать на пресс-конференции, а я очень не люблю ораторствовать.
Ольга посмотрела на часы.
- Нам, собственно, пора идти. Корреспонденты, должно быть, уже собрались.
- Умерь свое тщеславие, Оля, - улыбнулся Иван Макарович. - У нас еще целых три минуты.
- За это время вы сможете пустить в меня, грешную, еще три «шпильки».
- Со скоростью одной «шпильки» в минуту?
Они засмеялись и не спеша пошли в конференц-зал. Опечаленная секретарша Муся провожала их недоумевающим взглядом: идут себе, шутят! Будто не их завтра унесет страшная ракета, бросит в бездонную высь…