— Для начала мы долетим до пояса астероидов в секторе бета.
— Подождите-ка секундочку. Когда ты говорил про астероиды, то имел в виду те, которые находятся в космосе?
— Конечно. Сет же упоминал, что ты на судне «выкуси», название которого, как ты уже поняла, не было моим выбором, но со временем я смирился.
— Мы на космическом корабле? — она практически выкрикнула этот вопрос.
— Да.
Эйнштейн не мог понять, почему она постоянно что-то спрашивала, впрочем, возможно Бонни проверяла функционирование своей кратковременной памяти.
— Срань господня. Я думала, ты имеешь в виду, что мы на корабле, в смысле на корабле. Ну, знаешь, из тех, что плавают в океане.
— Какое странное предположение.
Она уперла руки в бока.
— Меня это возмущает. Откуда мне было знать, что мы в космосе? Последнее, что я помню, это как находилась на миллион уровней ниже земли на какой-то защищенной военной базе.
— Они перевезли тебя.
— Это очевидно, — протянула она. — Космос, да? Последний рубеж… Охерено круто. Можно мне посмотреть?
— На что?
Бонни так быстро меняла темы разговора, что Эйнштейн с трудом поспевал за ней.
— На звезды, конечно. Млечный путь. Всякие космические штучки. Я всегда хотела быть одной из тех счастливиц, которым повезло покинуть Землю, но учитывая мои проблемы с поведением… — она пошевелила пальцами, имитируя воздушные кавычки. — Генерал «опрятность» всегда отказывался.
— Как ты уже заметила, в этой комнате у меня нет окна, однако в других частях корабля есть иллюминаторы и смотровые площадки. Если хочешь, я покажу.
— Конечно! Ха. Я в космосе. Слишком дико, черт возьми. Эй, это делает меня астронавтом?
— Наверное, — Эйнштейн решил подыграть Бонни, ведь эта идея, похоже, доставляла ей огромное удовольствие, по крайней мере, так ему показалось, когда девушка начала напевать песню из старого земного телесериала под названием «Стар Трек».
— Я увижу звезды. Может, найду каких-нибудь инопланетян. Или новые миры, — Бонни пропела эти слова и заплясала в странном приподнятом настроении. Эйнштейн не стал прерывать девушку. Учитывая перепады ее настроения, он решил, что так будет безопаснее. Когда она перестала кружиться, то снова повернулась к нему лицом. — Итак, теперь количество времени в пути имеет смысл. Значит, мы не можем просто сесть на самолет и добраться до моей сестры. Я ведь правильно поняла, что она покинула Землю?
— Да.
— Она живет на инопланетной планете? Ох, это становится все круче и круче.
— Я бы не называл ее инопланетной. Биология нашего мира с адекватными уровнями газа, плантациями и простой животной жизнью во многих отношениях схожа с Землей.
— Но это же не Земля.
— Нет, не она.
— А я могу ее увидеть?
— На этом судне нет изображений планеты, так как нас могут захватить враги, но я могу попробовать описать все словами.
Жаль, что у нее не было беспроводной связи, в этом случае Эйнштейн мог бы отправить Бонни несколько изображений их родного мира, хранящихся в его банках памяти.
— Мне бы этого хотелось. Я тоже буду там жить?
— Как только мы убедимся, что наш путь свободен.
— Потрясающе, — ее губы растянулись в улыбке, и Эйнштейн не мог не ответить ей тем же, энтузиазм Бонни по поводу ее нового статуса был заразителен. — Ладно, вернемся к моему предыдущему вопросу, пока я не отвлеклась. Теперь, когда я проснулась, что дальше?
— Согласно нашему расписанию, корабль войдет в квадрант бета, который испещрен метеоритами. Некоторые из них используют для добычи полезных ископаемых. После того, как мы добудем несколько необходимых руд с поверхности, то отправимся…
— Я совсем не хотела, чтобы ты рассказывал мне настоящий маршрут, — она рассмеялась. — Кто-то должен научить тебя не воспринимать все так буквально.
Губы Эйнштейна скривились, когда она указала на его недостаток.
— Я все понимаю. Сет пытался просветить меня, но в отличие от некоторых других, которые обнаружили в себе человечность, моя была полностью уничтожена, — факт, на который он обычно не жаловался, разве что сейчас. Эйнштейн ощущал какое-то странное влечение между ним и женщиной-киборгом. Неизвестные чувства, учащение пульса, пробуждение его обычно хорошо воспитанного члена. Он хотел бы понять, что это значило. В отличие от Джо, Солуса и некоторых других братьев, Эйнштейн не обманывал себя, полагая, что когда-нибудь сможет почувствовать привязанность или любовь. Военные слишком сильно изменили его. Аналитический ум Эйнштейна понимал, что эмоции были результатом всплеска гормонов и феромонов. Несмотря на его нынешнюю неисправность, Эйнштейн скоро приспособится и вернется к своему обычному, рациональному «я» — наблюдателю и ученому, полностью контролирующему все свои телесные функции и эмоции.