Кроме того, ей нравились идеи Эйнштейна по поводу наказаний. Вот почему она запрограммировала кресло Арамуса на непослушание. Наказание стоило того, ведь оно заключалось в ласках языка Эйнштейна.
Эпилог
Потребовалась вечность, чтобы добраться до родного мира киборгов. Настолько долго, что Бонни чуть не истощила Эйнштейна. Несмотря на исследования, проведенные Эйнштейном на человеческих женщинах и их эмоциональных реакциях, его подруга — как Бонни любила себя называть — не реагировала на стресс обычными методами. Она не полагалась на еду, физические упражнения и эмоциональные драмы. Нет, его женщина была уникальна тем, что использовала секс для избавления от негативных эмоций. Не то чтобы Эйнштейн возражал. Тем не менее его выносливость не могла угнаться за ее сексуальным аппетитом. К тому же ему постоянно приходилось терпеть поддразнивание друзей, что стало немного утомительно. Впрочем, Эйнштейн втайне наслаждался завистью Сета.
— Не мог бы ты немного приглушать ее ночью? — уже не в первый раз проворчал Сет.
По совету своей подруги Эйнштейн откинулся на спинку кресла и лениво улыбнулся.
— Завидуешь?
— Чертовски верно, завидую. Не всем нам повезло найти свою женщину. А еще я ужасно устал делить одну из них с моими десятью друзьями, — Сет пошевелил пальцами, заставляя Эйнштейна рассмеяться.
— Дай-ка подумать, что бы ты сказал на моем месте? — Эйнштейн потер подбородок. — О да. Очень жаль, это так грустно, отстой!
Сленг, слетевший с губ Эйнштейна, заставил Сета ошеломленно уставиться на него, но вскоре они оба разразились громким хохотом. Так же рассмеялась и Бонни, когда он передал ей разговор во время ожидания стыковки. С глухим стуком корабль приземлился на твердую землю. Все веселье Бонни испарилось. Она крепко сжала руку Эйнштейна. Настолько крепко, что наноботы бросились к месту повреждения, но Эйнштейн не произнес ни слова. Он знал, как она ждала и боялась этого момента. К сожалению, учитывая, что связью пользовались только в чрезвычайных ситуациях, у Бонни не было возможности поговорить с сестрой. По какой-то причине мысль о встрече с сородичами и сестрой одновременно волновала и пугала девушку.
— Кажется, меня сейчас вырвет, — пробормотала Бонни, жадно глотая воздух.
— Тебя не должно тошнить, мы не совершали никаких маневров.
— Ага, и все же у меня сводит желудок, а нервы на пределе.
— Если тебя все же начнет рвать, то постарайся вовремя отвернуться. Я только начистил ботинки.
Хмурый взгляд, который она бросила в его сторону, заставил Эйнштейна усмехнуться, тем не менее Бонни немного ослабила хватку.
— Кажется, ты нравился мне больше, когда не понимал моих шуток.
— Серьезно?
— Нет. Я люблю тебя, Эйнштейн.
— Я тоже люблю тебя, принцесса.
Да, в конце концов Эйнштейн сдался и стал называть ее прозвищем, которое приняло большинство членов экипажа. Оно действительно подходило Бонни. В конце концов, они встретились при необычных обстоятельствах, влюбились, освободив его от оков, скрывающих человечность, преодолели все препятствия на своем пути и нашли страсть в объятиях друг друга. Им оставалось лишь жить долго и счастливо. Только нужно было предпринять последний шаг.
Рокот двигателей стих, свидетельствуя об их отключении. Внутреннее давление стабилизировалось, а двери отсека открылись. Яркий солнечный свет ринулся внутрь вместе с пахнущим листвой воздухом. Освежающие изменения после восстановленного кислорода на корабле. Из судна опустился трап. Бонни, несмотря на то, что ей не нужно было дышать, стала задыхаться.
— Готова? — тихо спросил Эйнштейн.
— Нет, — она нервно рассмеялась. — Глупо, да? Я умирала от желания увидеть сестру, а теперь мне страшно и хочется, чтобы мы вернулись в космос.
— Это не глупо. Как утверждают мои исследования — это нормально при том, насколько ты разнервничалась.
— Опять ты со своими исследованиями, — усмехнулась Бонни, но ее хватка на йоту ослабла.
Они вместе вышли на солнечный свет, переплетя пальцы, но ненадолго.
Раздался визг:
— Бонни!
Бонни бросила Эйнштейна, побежав навстречу энергичной Хлое, так как не могла больше ждать ни минуты их воссоединения.
Эта пара являла трогательное зрелище даже для киборгов, закаленных обстоятельствами и программированием. Арамус, всегда дипломатичный, сумел лишь саркастически пробормотать:
— Свалите в комнату, — он обошел обнимающихся сестер.
Стоя в стороне, Джо с нежностью наблюдал за встречей сестер. В его глазах стояли слезы.