— Снимай рубашку.
— Я польщен, — ответил Майкл. — Правда.
— Снимай чертову рубашку, Майкл.
В коридоре повисла тишина. Я расслышала негромкое шуршание, а затем Лия скрылась из поля моего зрения.
— Что же, — произнесла Лия, настолько легкомысленно, что по моей спине пробежали мурашки. — Это…
— Рычаг влияния, — вставил Майкл.
Обычно Лия разговаривала так, словно ничего важного не происходило, именно когда случалось что-нибудь невероятно значимое. Я приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы увидеть, как Майкл застегивает рубашку.
Под ней его грудь и живот были покрыты синяками.
— Рычаг давления, — мягко повторила Лия. — Ты не рассказываешь Бриггсу, а взамен твой отец…
— Он очень щедр.
Я почувствовала, как слова Майкла врезаются в меня. Машина, на которой он приехал, этот отель — всё это было отплатой за боль, причиненную Майклу его отцом?
Ты заставляешь его платить, потому что ты можешь. Ты заставляешь его платить, потому что хоть так ты чего-то стоишь.
Я проглотила комок жалости и злости, появившийся в моём горле, и отошла от двери. Я даже не осознавала, что подслушиваю, пока не услышала нечто такое, чего не должна была услышать.
— Мне жаль, — расслышала я слова Лии.
— Не сожалей, — сказал ей Майкл. — Тебе это не идет.
Зверь закрылась. Я стояла там, таращась на неё, пока кто-то не подошел ко мне со спины.
Даже не оборачиваясь, я знала, что это Дин.
Я всегда узнаю Дина, когда он рядом.
— Воспоминания? — негромко спросил он. Дин знал, как я выгляжу, когда на меня нападает прошлое, да и я сама замечала, когда его затягивали собственные кроваво-красные воспоминания.
— Пару минут назад, — подтвердила я.
Дин не касался меня, но я почувствовала тепло его тела. Я хотела обернуться к нему, к его теплу. Я не могла раскрывать секретов Майкла. Но я могла рассказать Дину о своём секрете — вот если бы я только смогла заставить себя обернуться. Если бы я только смогла заставить себя выговорить подходящие слова.
Воспоминания нахлынули на меня, потому что я думала о моей матери. Я думала о моей матери, потому что полиция нашла тело.
— У тебя хорошо выходит поддерживать людей, — прошептал Дин. — Но ты редко позволяешь людям поддерживать себя.
Он профилировал меня. Я была не против.
— Когда ты была маленькой, — негромко продолжил он, — твоя мать учила тебя наблюдать за людьми. А ещё она учила тебя не привязываться к ним.
Я никогда не рассказывала ему об этом — не напрямую. Наконец, я обернулась к нему. Его карие глаза встретились с моими.
— Она была всем твоим миром, твоими альфой и омегой, а затем она исчезла, — его палец ласково коснулся моей скулы. — Позволить семье твоего отца поддержать тебя казалось тебе худшим из предательств. Позволить кому бы то ни было поддержать тебя казалось тебе предательством.
Меня отправили в семью незнакомцев — шумных и любящих, и заносчивых незнакомцев. Я не могла поделиться своим горем. Не с ними. Ни с кем.
Ты займешься этим не одна, — на этот раз слова Джадда не походили на приказ. Они были напоминанием. Мне больше не двенадцать. Теперь я не одинока.
Я склонилась навстречу прикосновению Дина. Я закрыла глаза и наконец-то заговорила.
— Они нашли тело.
ГЛАВА 12
— Если бы я только мог облегчить это, я бы так и сделал, — Дин едва заметно запнулся на последнем слове. В его жизни тоже были темные места и ужасные воспоминания. У него были шрамы — видимые и невидимые.
Я коснулась его шеи, чувствуя под моей ладонью его пульс, медленный и спокойный.
— Я знаю.
Я знала, что если бы он мог, он бы почувствовал это за меня.
Но также я знала, что он понимал — «облегчение» мне и не светит.
Дин не мог стереть метки, оставленные на мне моим прошлым, а я не могла сделать того же для него. Он не мог забрать мою боль, но он видел её.
Он видел меня.
— Ужин? — в комнату залетела Слоан, не замечая эмоций на наших с Дином лицах.
Я опустила руку, ещё пару секунд не отводя взгляда от темных глаз Дина, а затем кивнула.
— Ужин.
Пока хостес вела нас к нашему столику в пятизвездочном суши-баре «Его Величества», я, как могла, старалась, чтобы выражение моего лица не выдавало нашего с Дином разговора.
Лия первой уселась на стул у нашего столика, крутя в руках пустой винный бокал. Майкл занял место рядом с ней. От этих двоих исходила аура бесстрашия и самообладания, словно швырни кто-нибудь на стол кобру, Лия всё равно продолжила бы вертеть свой бокал, а Майкл изящно опустился бы на свой стул.
Я села напротив них, надеясь, что наши с Майклом взгляды не пересекутся. Подслушав их разговор с Лией, а затем рассказав Дину о прорыве в деле моей матери, я чувствовала себя опустошенной, не считая огромного шара эмоций, готового взорваться в моём желудке, словно граната.