— Танцуй.
Моя мать умела выживать.
Задняя дверь распахнулась. После короткой паузы за моей спиной оказался Дин. Я прильнула к нему, вытянув руки перед собой ладонями вверх, и уставилась на свои запястья. Уэббер связал их за моей спиной. Они связали твои руки, мам? Они дали тебе шанс побороться за свою свободу? Они пытались сказать тебе, что у тебя была высшая цель?
Они убили тебя за то, что ты сопротивлялась?
К тому времени, когда они убили тебя, ты хотела умереть?
— Я пытался представить, — произнес Дин, — каково тебе. Но вместо этого… — слова застряли у него в горле. — Я всё представляю, как увидел бы её, выбрал бы её, разговаривал бы с ней… — Дин резко замолчал.
Ты ненавидишь себя за то, что представляешь это. Ты ненавидишь то, как легко тебе оказаться на месте убийцы — или убийц — моей матери.
Ты ненавидишь то, что в этом находится смысл.
— Я представляю, как забираю её, — сказала ему я. — А ещё представляю, как забирают меня, — я сглотнула. — Чем бы ни была эта группа, они работают по правилам. Существует ритуал, бескомпромиссная традиция.
Семь владык. Пифия. И Девятка.
Не произнеся ни слова, Дин потянулся ко мне. Он взял мою правую руку в свою. Его большой палец коснулся моего запястья в том самом месте, где в мою кожу впивался хомут Уэббера.
Дочь вся в мать…
Все мои мысли исчезли, стоило Дину поднести моё запястье к губам и прижать их к когда-то израненной коже в мягком, безмолвном поцелуе. Он закрыл глаза. Я зажмурилась. Я чувствовала рядом с собой его дыхание. Мы дышали в унисон.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
— Сейчас ты не должна быть сильной, — сказал мне Дин.
Я обернулась, открыла глаза и накрыла его губы своими. Да. Ещё как должна.
Дочь вся в мать — я была бойцом.
Я выгнула шею. Затем я оторвалась от Дина, и наши лица застыли меньше чем в дюйме друг от друга.
— Вам бы табличку на дверь повесить, честное слово, — Лия не спеша шагнула на крыльцо, явно не чувствуя вины за то, что вмешалась. — Забудьте о сектах серийных убийц и охватившем весь город розыске, небольшое проявление чувств способно на многое.
Судя по всему, это значило, что у Лии не было новостей о деле. Бриггс и Стерлинг не звонили. Найтшэйд всё ещё на свободе. ФБР всё ещё ищет его.
— Лия, — судя по тону Дина, он просил её вернуться в дом.
Лия проигнорировала его и сосредоточилась на мне.
— Я сказала Майклу повзрослеть, — сообщила она. — Думаю, эта его смертельная опасность заставила его забыть о его ситуации, да и вообще… — взгляд Лии встретился с моим. — Я сказала ему, что теперь твоя очередь.
Несколько секунд я молча усваивала смысл этих слов. Лия готова прийти мне на помощь. Как и Майкл. Как и Слоан — разбитая, скорбящая Слоан.
Бриггс спас мне жизнь, — сказал мне Джадд. — Он спас меня в тот день, когда привёз ко мне Дина.
Я хотела, чтобы Найтшэйд оказался за решеткой. Я хотела ответов — но этого я хотела больше. Дин, Лия, Майкл и Слоан — дом — это люди, которые тебя любят.
На веки вечные.
Не смотря ни на…
— Ребята, — Майкл застыл в дверном проёме. За его спиной стояла Слоан, с темными кругами под глазами.
В тот самый миг я поняла, что появились новости. Моё сердце грохотало, пульс эхом отдавался в ушах — я знала, что появились новости, и в ужасе ожидала слов Майкла.
— Они взяли его.
Найтшэйд.
Мужчина на рисунке.
Они взяли его.
— Женщина? — я услышала голос откуда-то со стороны. Мой голос. Мой вопрос. — Девочка?
Майкл покачал головой, давая понять, что их не было с Найтшэйдом.
Пифия. Ребенок.
Моё сердце билось о рёбра, пока я думала о мужчине, которого я видела, мужчине, которого я помнила.
Ты убил дочь Джадда. Убил Бо. Ты знаешь, почему тот символ вырезали на гробу моей матери.
— Чего ты нам не говоришь? — негромко произнесла Лия. — Майкл.
Я не могла читать Майкла, как он умел читать меня, но за ту секунду, что он отвечал на вопрос Лии, выражение его лица выбило воздух из моих легких.
— Найтшэйд уколол Бриггса чем-то вроде иголки, — Майкл перевел взгляд с Лии на нас с Дином. — Ввел ему что-то. Никто не знает, что именно.