И ты будешь богом.
ГЛАВА 15
Я не ложилась спать до двух часов утра, сидя на диване перед лежащим на кофейном столике телефоном, в ожидании того момента, когда позвонят Стерлинг и Бриггс, в ожидании того, как они расскажут нам о том, что они нашли в той уборной.
Техобслуживание, — сказал вышибала.
Никто не вызывает ФБР ради техобслуживания.
Я снова думала об Н.О.. Ты делаешь всё по расписанию. И ты не собираешься останавливаться. Ты будешь убивать раз в день, каждый день, пока мы не поймаем тебя.
— Не можешь заснуть? — негромко спросил у меня кто-то. Я подняла взгляд и увидела в дверном проеме силуэт Дина.
Он был одет в потрепанную белую футболку, настолько тонкую и обтягивающую, что я видела, как под тканью поднимается и опускается его грудь.
— Не могу заснуть, — эхом ответила я. Как и ты, — подумала я. Едва заметный блеск пота на лице Дина указывал на то, что он делал приседания, отжимался или занимался ещё какими-нибудь упражнениями, достаточно тяжелыми, что бы заглушить шепот его собственных воспоминаний.
Того, о чём снова и снова говорил ему его отец — серийный убийца.
— Я никак не могу выбросить из головы мысли о том, что в уборной наверняка был труп, — произнесла я, решив поделиться своей причиной бессонницы, чтобы он не застревал в собственных. — Всё думаю о том, что Бриггс и Стерлинг позвонят.
Дин вышел из тени.
— Нам позволено работать над открытыми делами, — он подошел ко мне. — Но это не значит, что они обязаны использовать нас.
Кажется, Дин убеждал в этом не только меня, но и себя самого. Когда я профилировала, я словно становилась на место другого человека. Когда профилировал Дин, он поддавался образу мышления, что укоренился в нём с детства, той темноте, которую он держал под замком. Нам обоим плохо удавалось затягивать. И нам обоим не нравилось ждать.
— Я всё думаю о трёх первых жертвах, — сказала я, чувствуя, как слова заостряют у меня в горле. — Всё думаю о том, что если бы мы не пошли на ужин, если бы мы усерднее работали, если бы я…
— Что бы ты могла сделать?
Я чувствовала тепло, исходящее от тела Дина.
— Что-нибудь, — слову едва удалось вырваться из моего рта.
Когда-то агент Стерлинг сказала мне, что я — слабое звено команды, потому я по-настоящему чувствую. Майкл с Лией прекрасно умели скрывать свои эмоции и принуждать себя ни о чём не заботиться. Дин до двенадцати лет жил в окружении ужасов и был убежден, что стоит ему начать чувствовать, он может стать чудовищем, каким был его отец. И пусть Слоан никогда не скрывала своих чувств, она всегда будет видеть сначала алгоритмы, и только потом — людей.
Но я прочувствовала потерю каждой жертвы. Я винила себя в каждом убийстве, совершенном Н.О., ведь каждый раз, когда я что-то упускала, каждый раз, когда было слишком поздно…
— Если бы ты что-нибудь сделала, — мягко сказал Дин, — твоя мать сейчас могла бы быть жива.
Я знала, почему Дин не мог заснуть, а он узнавал мои мысли, даже прежде чем я успевала подумать. Он знал, почему я чувствовала кровь на собственных руках каждый раз, когда нам не удавалось спасти человека, потому что я была недостаточно умна или слишком медлительна.
— Я знаю, что глупо так думать, — выдавила я. — Я знаю, что не виновата в том, что случилось с моей матерью.
Дин потянулся к моей руке и взял её в свою, накрывая мою ладонь своей.
— Я знаю это, Дин, но я не верю в это. И никогда не поверю.
— Поверь мне, — просто сказал он.
Я опустила руку на его грудь. Его ладонь сомкнулась на моей, удерживая её и меня.
— Ты не виновата, — произнес Дин.
Я чувствовала, что он хотел, чтобы я верила в его слова. Я сомкнула пальцы, сжимая его футболку и притягивая его к себе. Мои губы накрыли его губы.
Чем настойчивее я целовала его, тем настойчивее он целовал меня в ответ. Чем ближе друг к другу мы находились, тем больше я хотела притянуть его ещё ближе.
Ты не можешь заснуть, и я не могу заснуть, и мы здесь, посреди ночи…
Я поймала его губу зубами.
Дин был нежным. Дин был милым. Дин был замкнутым и всегда держал себя в руках — но сегодня ночью он запустил руки в мои волосы, оттягивая мою голову назад. Он ловил мои губы своими.
Поверь мне, — сказал он.
И я верила в то, что он знал, каково быть сломленным. Я верила в то, что для него я не казалась изломанной.
— Ты всё ещё думаешь о том, что ты увидела внизу, — Дин ласково провел ладонью по моим волосам, а я опустила голову ему на грудь. Я чувствовала прикосновение мягкой ткани его футболки, потрепанной многочисленными стирками.
Я уставилась на потолок.
— Думаю, — его сердцебиение заглушило тишину. Я гадала о том, слышит ли он, как стучит моё сердце.
— Если «проблемы с техобслуживанием» в «Его Величестве» — это действительно ещё одно тело, то у нас четыре убийства за четыре дня.
Что случится на пятый день? Мы оба знали ответ на этот вопрос.
— Почему именно «последовательность Фибоначчи»? — спросила я.
— Возможно, я из тех, кому нужно, чтобы всё сходилось, — ответил Дин. — Каждое число в «последовательности Фибоначчи» — это сумма двух предыдущих чисел. Возможно, мои действия — часть системы — и каждое убийство должно превзойти предыдущее.
— Тебе это нравится? — вслух гадала я. — То, что ты делаешь? Это приносит тебе удовольствие?
Пальцы Дина в моих волосах замерли.
Это приносит тебе удовольствие?
Внезапно я поняла, как этот вопрос прозвучал для Дина. Я села и повернулась к нему лицом.
— Ты совсем не похож на него, Дин.
Я провела ладонью по его лицу. Самым большим страхом Дина было найти в себе нечто от его отца.
Психопатию. Садизм.
— Я знаю, — ответил он.
Ты знаешь это, но не веришь в это.
— Поверь мне, — прошептала я.
Он накрыл мою шею ладонью и кивнул — всего раз, едва заметно. Моё сердце сжалось в груди, но где-то внутри меня зародилось нечто другое.
Ты совсем не похож на своего отца.
Я не виновата в том, что случилось с моей матерью.
Я встала, чувствуя, как в моём горле появляется ком. Я встала и направилась за флешкой с информацией о моей матери. А затем я вернулась и опустила флешку на его ладонь.
— Открой эти файлы, — едва слышно произнесла я, чувствую, как голос застревает в моём горле. — Открой их, потому что я не могу.
ГЛАВА 16
Скелет завернут в ярко-синюю ткань.
Мы с Дином сидели за компьютером, листая от одной фотографии к следующей, и с каждым кликом мой палец словно тяжелел.
В костях её левой руки зажат давно завядший цветок.
На её шее поблескивает ожерелье, а цепочка путается в её рёбрах.
Пустые глазницы уставились на меня с лишенного плоти черепа. Я глядела на его очертания, в ожидании вспышки узнавания, но чувствовала лишь, как желчь поднимается в моём горле.
Ты снял с её костей плоть. Криминалисты считают, что отделение произошло посмертно, но это слабое утешение. Ты разрушил её. Ты уничтожил её.
Дин опустил ладонь на мою шею. Я рядом.
Я сглотнула угрожавший накрыть меня приступ тошноты. Раз. Дважды. Трижды — а затем я перешла к следующей фотографии. Их были дюжины: снимков грунтовой дороги, на которой она была похоронена. Снимков строительной техники, обнаружившей простой деревянный гроб.
Ты завернул её кости в покрывало. Ты похоронил её с цветами. Ты дал ей гроб…
Я заставила себя вдохнуть и переключилась от фотографий к официальному докладу.
Согласно словам судмедэксперта, на одной из костей её руки была зазубрина — когда она пыталась защититься, нож буквально пронзил её до кости.