Ва-банк (ЛП)

Я подумала об Александре Руис, о её рассыпавшихся по асфальту волосах; о сожженном до неузнаваемости фокуснике; о стреле, пронзившей сердце старика. Я подумала о Камилле Холт, о её посеревшей коже и налитых кровью глазах.

— Судя по методике убийств, — мои размышления прервал голос агента Стерлинг, — мы абсолютно точно имеем дело с «организованным» убийцей. Все эти нападения были спланированы. Тщательно, до мелочей, вроде уклонения от камер наблюдения. У нас нет свидетелей. Вещдоки ведут в никуда. Всё что у нас есть — это история убийцы, рассказанная телами его жертв — и то, как эта история менялась.

Она разложила на столе четыре снимка.

— Расскажите мне, что вы видите, — сказала она. Судя по её тону, урок начался. Я взглянула на первую фотографию. Александра Руис была симпатичной девушкой, не на много старше меня. Ты тоже считал её красивой. Ты наблюдал за тем, как она тонула, но не удерживал её под водой. Ты не оставил следов на её коже.

— Здесь дело не в насилии, — произнес Дин. — Я и пальцем её не тронул. Мне не пришлось.

Я продолжила за Дина:

— Дело в способностях.

— В способностях предсказать, что она сделает, — продолжил он.

Я уточнила:

— В способностях повлиять на неё. Сбить одно домино и наблюдать за тем, как упадут остальные.

— В расчетах, — добавил Дин.

— Что насчет второй жертвы? — спросила Стерлинг. — С ним дело тоже было в одних только расчетах?

Я перевела взгляд ко второй фотографии — изображению сожженного до неузнаваемости тела.

— Я не убивал его, — пробормотал Дин. — Это произошло из-за меня, но удар нанес не я. Я наблюдал.

Ты проводишь много времени за наблюдениями, — подумала я. — Ты знаешь, как действуют люди, и призираешь их за это. За то, что на какой-то миг, они могут счесть себя равными тебе.

— Суть не в том, чтобы оказаться сильнее людей, — вслух произнесла я, не отводя взгляда от Дина. — Суть в том, чтобы оказаться умнее.

Дин слегка склонил голову, его взгляд замер на чем-то невидимом для остальных.

— Никто не знает, кто я на самом деле. Думают, что знают, но это не так.

— Важно, — продолжила я, — показать им. Числа, схемы, планы — ты хочешь, чтобы они увидели.

— Кто? — спросила агент Стерлинг. — Чьё внимание пытается привлечь Н.О.? — судя по её тону, она не раз задавалась этим вопросом. Тот факт, что она спросила об этом и у нас, кое-что сказал мне об ответе.

— Не только ФБР, — медленно произнесла я. — Не только полицию.

Стерлинг склонила голову на бок.

— Ты говоришь мне то, что я, по твоему мнению, хочу услышать или то, о чём говорит твоё чутьё?

Числа были важны для Н.О.. Они важны для тебя, потому что они важны для кого-то ещё. Я считала, что Н.О. выступает. Но кем были его зрители?

Я ответила на вопрос Стерлинг:

— И то, и другое.

Стерлинг коротко кивнула и указала на третью фотографию.

— Стрела, — произнес Дин. — Больше никакого «эффекта домино». На этот раз я сам нажал на курок.

— Почему? — подталкивала нас Стерлинг. — Власть, влияние, манипуляции — а затем грубая сила? Как убийца совершает такой переход? И почему он делает это?

Я уставилась на фотографию, стараясь разгадать логику Н.О..

— Сообщение на стреле, — произнесла я. — Tertium. В третий раз. Тебе кажется, что разницы нет — утопить, наблюдать за тем, как человек сгорает живьем, или выстрелить в старика стрелой; для тебя всё это — одно и то же — но это не так.

Я не могла перестать думать об этом. Метод убийства рассказывал нам о мотивациях и основных психологических нуждах.

Что за историю ты мне рассказываешь?

— Камиллу Холт задушили собственным ожерельем, — Дин перешел к последнему снимку. — «Организованные» убийцы обычно приносят собственное оружие.

— Да, — ответила агент Стерлинг, — именно это они и делают.

Удушение было чем-то личным. Здесь в ход шла физическая сила, и дело было уже не в манипуляциях, а в превосходстве.

— Ты вырезал числа на её коже, — вслух размышляла я. — Чтобы наказать её. Чтобы наказать себя за то, что тебе не удалось достичь идеала.

У тебя есть план. Провал — не вариант.

— Что насчет эволюции? — подсказала агент Стерлинг.

— С каждым новым убийством всё больше жестокости, — ответил Дин. — И с каждым разом это что-то более личное. Он растёт.

Агент Стерлинг коротко кивнула.

— Рост, — произнесла она, переключаясь в обучающий режим, — приходит, если с каждым новым убийством Н.О. хочет большего. Он проявляется по-разному. Если убийца, начинавший с нанесения одного ножевого ранения, начинает ранить жертву несколько раз, значит, он растёт. Если убийца начинал, убивая раз в неделю, но затем убивает двух людей в день, значит, он растёт. Если убийца начинает с нападения на людей, которых легко убить, а со временем переходит на всё более и более сложные цели — значит, он растёт.

— И, — добавил Дин, — если убийца с каждым убийством становится всё более жестоким, значит, он растёт.

Я нашла в их словах логику.

— Отдача уменьшается, — сказала я. — Так наркоману с каждым разом нужна большая доза, чтобы опьянеть от наркотиков.

— Иногда так и есть, — согласилась агент Стерлинг. — Но иногда, рост указывает на потерю контроля, вызванную чем-то вроде внешнего раздражителя. Или же убийца начинает считать себя неуязвимым. Чем более напыщенным становится убийца, тем более грандиозные убийства он совершает.

Ты растёшь. Несколько секунд я обдумывала эти слова. Почему?

Следующий вопрос, пришедший мне в голову, я решила озвучить:

— Если Н.О. растёт, — произнесла я, — с чего бы ему останавливаться?

— Он не мог остановиться, — спокойно произнёс Дин.

Четыре трупа за четыре дня, а затем — ничего.

— Большинство серийных убийц не могут вот так просто остановиться, — произнесла Стерлинг. — Только если кто-нибудь или что-нибудь остановит их.

Судя по её тону, она думала о другом деле — об одном конкретном убийце, за которым она охотилась — он остановился. Ему удалось сбежать.

— Наиболее вероятные объяснения внезапного и длительного перерыва в серийных убийствах, — продолжила агент Стерлинг, — состоят в том, что Н.О. был арестован по другой причине или же умер.

Я мельком взглянула на Джадда. Его дочь была лучшей подругой агента Стерлинг. Убийца твоей дочери мертв, Джадд? Или избежал наказания? Может, его арестовали за другое преступление? Мне не нужно было знать многого о деле, чтобы понять, что и Джадда и Стерлинг преследовали эти вопросы.

— Что дальше? — спросила я у агента Стерлинг, подавляя желание забраться ей в голову.

— Мы должны узнать две вещи, — ответила наша руководительница. — Почему наш Н.О. стал расти, и почему он или она остановился.

— Никто не останавливался.

Мы с Дином и агентом Стерлинг одновременно обернулись к двери. В дверном проёме стояла растрепанная после сна Слоан.

— Он не мог просто взять и остановиться, — упрямо произнесла Слоан. — Ничего ещё не кончилось. На очереди Большой Бальный Зал.

Я слышала в голосе Слоан нужду — она должна была оказаться права. Одну единственную вещь она должна была сделать правильно.

— Слоан, — ласково произнесла агент Стерлинг, — возможно — вполне возможно — мы непреднамеренно спугнули убийцу. Мы вмешались в его задумку.

Слоан покачала головой.

— Если начинаешь с начала спирали и идешь наружу, можешь остановиться в любое время. Но если начинаешь с её окончания и движешься к центру, есть начало и есть конец. Схему нельзя изменить.

— Вы можете продолжить наблюдение за Большим Бальным Залом? — спросил у Стерлинг Дин. Он знал Слоан ничуть не хуже меня. Он знал, сколько это значило для неё — а ещё он знал, что когда речь шла о числах, её инстинкты были сильнее всех прочих.