Намереваясь вывести двигатель из строя, Валентайн потянул за рычаг, открывающий капот. И только тут заметил лежавший на пассажирском сиденье чемоданчик. Он открыл замки, заглянул внутрь и присвистнул: там было полным-полно того, из чего сотканы мечты.
Вернувшись к «Кадиллаку», Валентайн протянул Нику его пятьдесят тысяч:
– Счастливого Рождества, – сказал он.
На обратном пути к «Акрополю» Нола молчала. Положив голову Нику на колени, она тихонечко плакала – классический образ расстроенной Дамочки. Она была более миленькой, чем Никовы жены, – с более четкими и чистыми чертами. Валентайна так и подмывало спросить у нее, кто же из трех крупных шулеров, орудовавших в данный момент в казино, – Фонтэйн, но он решил подождать, пока они доберутся до места: когда он станет задавать вопросы, ему потребуется яркий свет, чтобы хорошо видеть ее глаза.
Валентайн вошел в «Акрополь». Ник приказал выскочившему швейцару принести инвалидное кресло, и они все вместе торжественно вкатили Нолу внутрь.
В казино творилось сущее столпотворение. Парни в майках и кроссовках ставили, как настоящие крупные игроки. Бросок костей – и десятки тысяч долларов переходят от казино к игрокам и обратно. Сумасшедший дом, в котором даже санитары – безумцы… В воздухе витала простая мысль: «Холифилд победил вопреки всему. Так почему я тоже не могу стать победителем?»
Служебным лифтом они поднялись в комнату видеонаблюдения, где тоже царило безумие, но уже другого рода. За консолью с экранами сидело пятеро мужчин, все они беспрестанно что-то говорили в свои рации, пытаясь держать под контролем происходящее в зале.
Уайли, без галстука, нервно прихлебывал из кружки кофе.
– Привет, босс, – буркнул он.
– Ну и кто там меня обдирает? – спросил Ник.
Уайли ткнул в экран слева от себя:
– Подозреваемый номер один – австралиец по имени Мартини. Когда-то останавливался в «Мираже». Как-то раз вызвал к себе в номер три десятка проституток. Заставил их всех по очереди раздеваться и танцевать перед ним. Ту, что ему больше всех понравилась, оставил на ночь, остальных отправил, заплатив каждой по три сотни. Администрация «Миража» попросила его вон.
– А ты впустил, – съязвил Ник.
– Его доллары такие же зеленые, как и у всех прочих.
Валентайн пристально вглядывался в экран. У Мартини была бритая голова и по золотой серьге в каждом ухе. А еще у него был здоровенный нос. Он играл в блэкджек по-крупному и выигрывал.
– И сколько мы ему уже проиграли? – спросил Ник.
– Шестьдесят тысяч.
Уайли показал на экран справа:
– Подозреваемый номер два, Джои Джозеф. Именует себя королем пиццы Лос-Анджелеса. Потребовал, чтобы мы сняли ограничения по этому столу, и после этого принялся нас колоть.
Скривившись, Ник осведомился:
– Сколько?
– Уже сто тысяч, – ответил Уайли. – Он совершенно ненормальный. Я пытался с ним поговорить, так он послал меня куда подальше.
Валентайн присмотрелся к Джои Джозефу. На короле пиццы были темные очки и дешевый парик. На подбородке у него виднелась ямочка – совсем как у Фонтэйна, и в том, как он стучал кулаком по столу, что-то показалось Валентайну знакомым.
– Имени подозреваемого номер три мы не знаем. Утверждает, что он нефтяник из Техаса, – продолжал Уайли, показывая на человека в ковбойском прикиде и галстуке-шнурке. – Появился около часа назад.
– А этот сколько? – рявкнул Ник.
– Восемьдесят штук.
– Ты меня убиваешь! – взвыл хозяин казино.
– А что вы мне прикажете делать? Ни один на Фонтэйна не похож.
Валентайн наблюдал за техасцем. Того же возраста, что и двое предыдущих, тоже играет в блэкджек. И тоже много ставит и много выигрывает. А потом он заметил кое-что еще. Дилеры за всеми тремя столами были женщины, молодые, хорошенькие. И все они мило болтали с клиентами, которые обыгрывали их вчистую!
Великолепно, просто великолепно! Афера на грани гениальности! Он наклонился к сидевшей в инвалидном кресле Ноле:
– Слушайте меня, и очень внимательно. Даю вам шанс выйти из этой истории. Я знаю, что происходит, и, думаю, вы тоже знаете. Помогите нам, и у вас появится шанс избежать тюрьмы.
Ник и Уайли вытаращили на него глаза. Нола посмотрела сначала на них, потом на Валентайна. Суровый свет флуоресцентных ламп лишил ее лицо всякой привлекательности.
– Хорошо, – пробормотала она.
– Мартини, Джозеф и техасец – одна команда, не так ли?
– Угу.
– И все они научились читать язык тела трех разных дилеров, совсем так, как Фонтэйн научился понимать вас. А эти девушки – ваши хорошие знакомые, и вы подсказали Фонтэйну, что их может привлечь: ковбойский прикид, иностранный акцент и все такое прочее.
– Все так, – тихо признала она.
– Фонтэйн избил вас – с вашего, естественно, согласия, и отвез в мотель в надежде, что таким образом удержит нас подальше от казино. Он ведь как рассчитал? Сэмми – в больнице, мы – на другом конце города, так что помешать ему никто не сможет.
– Прямо в точку, – сказала Нола.
– И кто же из них Фонтэйн?
– Австралиец.
Валентайн был поражен: он бы поставил на короля пиццы. Почувствовав его недоверие, Нола пояснила:
– Он сунул в каждую ноздрю по пластиковой трубочке, отчего нос стал казаться толще.
Валентайн обратился к Нику:
– Ну что, этого вам достаточно?
Ник склонился к Ноле, лицо его было искажено гримасой такого горя, которое может принести лишь разбитая любовь:
– Значит, ты меня больше не любишь? Нола заплакала:
– Я любила. Действительно любила.
– А теперь вот нет?
– Ах, Ник, неужели ты не можешь понять? – простонала она. – Я всегда готова тебя любить, как бы ни ненавидела.
В искренности такого признания сомневаться было трудно. И Ник заключил ее в объятия, он целовал ее в макушку, а Нола рыдала ему прямо в живот. И в этот момент зазвонил сотовый Ника. Он ответил, потом протянул трубку Валентайну:
– Кто-то вас разыскивает. Валентайн прижал трубку к уху:
– Алло!
– Ох, Тони, – раздался голос Роксаны. Она, судя по всему, плакала: – Я зашла в ваш номер – хотела устроить вам сюрприз. Зазвонил телефон. Он звонил так настойчиво, что я сняла трубку. Это была какая-то женщина из Нью-Йорка, Иоланда или что-то вроде…
Валентайн почувствовал, как сердце у него перевернулось. Теперь Роксана рыдала в голос.
– Тони, с Джерри случилось что-то ужасное!
– Что?
Но Роксана рыдала так, что не могла вымолвить ни слова.
– Господи, – выдохнул он в трубку. – Я сейчас приду. Он сунул телефон Нику:
– Я должен идти.
Мысли его смешались. Он шел к выходу, а в спину ему кричал Ник:
– Куда это, к черту, вы собрались?
Валентайн даже не обернулся. Ну почему он не связался с нью-йоркской полицией сразу же после первого звонка Джерри? Почему он не попытался хоть что-то сделать? Почему?
– Тони, – кричал Ник, – не поступайте так со мной!
Валентайн остановился на пороге. Помедлил секунду, потом решительно повернул ручку.
– Тони, вернитесь!
Валентайн толкнул тяжелую стальную дверь. Обернулся, взглянул на Ника. Глаза владельца казино пылали неприкрытой ненавистью.
– Ах ты кусок дерьма из сраного Джерси! – крикнул ему в спину Ник.
Валентайн поднимался к себе в номер в лифте, битком набитом пьяными. В одном углу муж яростно спорил с женой по поводу их нынешнего финансового положения.
– Отдай мне деньги, которые я просил мне не отдавать! – требовал он.
– Нет, – решительно отвечала жена.
– Отдай!
– Нет!
После шестого этажа Валентайн остался в одиночестве. Только теперь он почувствовал, как у него болит нижняя челюсть – после удара Эла Скарпи, и прикрыл глаза.