, а соседские мужики - достаточно пьяными. Правда, выли они обычно что-то матерное и про зону, но и блатняк показался бы сладкой трелью по сравнению с отвратным и кривым сочинением барда. Каждую секунду, с каждой нотой, с каждым издаваемым бардом звуком я закипала, но он всё не унимался! Когда пошёл третий куплет, полный любви к некой "музе высОкой", я вскочила с лавки и твёрдым шагом направилась к певцу. Он замолк и вытаращил на меня полные непонимания глаза, догадавшись, что я не похвалить его иду, прижал к груди лютню и вжался в стул, на котором восседал недавно подобно ярлу на троне. Чем ближе я подходила, тем сильнее он, кажется, усыхал, уменьшался в размерах, сползая по спинке сиденья всё ниже и ниже. Я запоздало вспомнила, что по привычке сжала в руках Ваббаджек и бросила на него беглый взгляд. Но... Палка-ковырялка в моей руке пылала своим особым красным свечением уже целиком. Раньше у нее лишь глаза поблёскивали после использования, но теперь недобрый красный огонь объял каждую деталь рельефа даэдрической деревяшки, и даже, похоже, медленно взбирался по моей руке. Я испуганно вскрикнула и разжала пальцы, но посох никуда не делся, будто прилип к ладони. В таверне повисло абсолютное молчание, меня буравили взглядами все присутствовавшие, я сама была готова на себя так же тупо уставиться, если бы какая-нибудь магия переместила мои глаза на пару метров в сторону, но... - Ерунда! Просто последняя разработка в области иллюзионизма, - Маркурио неожиданно вырос за моей спиной и, положив руки на плечи, принялся медленно сдвигать в сторону нашей комнаты, - Это часть представления! Билеты можно будет купить у ворот Солитьюда через полтора месяца, наш шатёр вы ни за что не пропустите! Говорил маг уверенно, по затихшим столикам (аж двум) пробежал шепоток, бард-неудачник крайне громко сглотнул... и нервно хихикнул. Остальные присутствующие поддержали его, постепенно начиная хлопать в ладоши. Дверь в комнату закрылась за нами под всеобщие овации, а я попросту не поняла, что вообще произошло. Ваббаджек всё так же висел на моей руке, но светиться всё-таки перестал. Я несколько раз неуверенно тряхнула кистью - помогло. Посох со стуком упал на пол, будто и не случилось ничего. - Что это было? Почему ты так взбесилась? - Маркурио, едва справившись с замком на двери, схватил меня за плечи и заглянул в глаза, - Этот бард - далеко не худший из тех, что мы видели, и... - Откуда ж я знаю, почему взбесилась эта деревяшка?! - меня снова стали душить откуда-то появившиеся в полной пустоте черепной коробки многочисленные противоречивые эмоции, - И вообще, почему это тебя так интересует? Маркурио смотрел на меня удивлённо, высоко вскинув брови и вцепившись пальцами в мои плечи. Я хлюпнула носом, пустила слезу и испытала отвратительно-сильное желание залиться идиотским хохотом. И крякнуть, обязательно громко крякнуть. И в этом не увидела ничего странного или необычного, нормальные же мысли нормальной девушки! Все люди иногда... - Мяу. - чётко и отрывисто произнесла я, не особенно разобравшись, каким образом кошка в моей голове заменила утку. Маркурио хотел сказать что-то ещё, он даже нахмурился, будто что-то совершенно жуткое заподозрил. А может, он просто не любит котиков? Да кто же не любит котиков! У этого мужчинки нет никакого понятия о милоте! Как же я с ним живу-то, вот как? Нужно срочно найти себе каджита. Приведу в "Цистерну" и скажу: "Это Барсик, он будет жить с нами!" И никуда Маркуша не денется, согласится. А не согласится - убегу из дома и присоединюсь к бродячему цирку. Конюхом. Люблю коней. Они такие... волосатые. Удивительно, насколько они могут быть волосатыми! Особенно котики... Вихрь собственных рассуждений закрутил меня, завертелся волчком в голове, воспоминания перемешались и заменили друг друга, я запуталась, что пережила сама, а о чём - слышала или читала. Поочередно в собственных мыслях я сжигала Жанну д'Арк и сгорала на костре сама, охаживала плетьми какого-то горбуна и сама получала плетей, я целовала какого-то синеглазого блондина с лицом, покрытым красными знаками, и тут же он превращался в рыжего Бриньольфа, а потом - в Маркурио, который всё так же смотрел на меня, его лицо становилось всё более обеспокоенным. Мои губы шевелились, но я не разбирала собственных слов, будто это были и не мои губы вовсе, будто кто-то другой говорил ими. Я не могла понять, кто или что именно. Страх дрожью пробежал по моей спине; я скорее поняла, чем почувствовала, что маг обнял меня и испуганно прижал к себе, что говорит что-то успокаивающее, что гладит по волосам и усаживает на кровать, а я почему-то тяну руки вперед, продолжая нести какую-то околесицу и пытаясь разобрать собственные слова... И тут Ваббаджек снова прыгнул мне в руку, заставив себя - и её - светиться. Маркурио какой-то силой отбросило в сторону, он с глухим звуком ударился головой о тумбу и потерял сознание. Я не могла пошевелиться, но чем дальше по мне забиралось красное сияние, тем яснее становились мои мысли, тем легче становились конечности... через несколько минут я вдруг снова получила контроль над собственным телом, но взлетела к потолку, фактически прилипла к нему. Пальцы помимо моей воли сжали Ваббаджек, который продолжал зловеще сиять кроваво-красным, а из открытой пасти на набалдашнике вырывалось отдельными всполохами алое сияние необычайной яркости. Я висела на потолке, смотрела на лежащего на полу Маркурио и мечтала спуститься к нему, проверить пульс, оказать какую-то помощь, но... В моей голове снова взорвался искрами целый фейерверк каких-то обрывков воспоминаний, дурацких цитат, чьих-то лиц, будто историю обоих миров пропустили через меня за несколько секунд, не упустив и единой детали. Я закричала, но не услышала собственного голоса: множество самых разных звуков сплошной какофонией проходили через мой слух, одни из них были громкими, как гудок паровоза в самое ухо, другие - совсем тихими, как поступь комара... Я металась, била кулаком и Ваббаджеком по потолку вокруг себя, и кричала так громко, как могла, насколько хватало воздуха. Не знаю, сколько я провела в таком состоянии, вопя и ползая по потолку, но закончилось всё так же быстро, как и началось. Ваббаджек выпал из разжавшихся пальцев, пытка информацией прекратилась, и я, отлипнув, с грохотом и матом повалилась на пол, понимая, что сознание готовится меня покинуть.