1.2 Расскажи мне
Не особенно заботясь о моей, конечно же, тонкой душевной организации, Маркурио самым наглым образом уселся на мою кровать, заставляя испуганно поджать под себя колени. Глаза мага чуть светились во тьме и были единственным источником чего-то, похожего на свет. Я завороженно уставилась в карамельное пламя, окутавшее его радужки, даже забыв на несколько секунд о вопросе, повисшем в воздухе. Он прищурился и протянул ко мне руку, потянулся к лицу, заставляя меня испуганно вскрикнуть и отскочить к самой спинке кровати, чтобы разорвать дистанцию. Нашла, на что попялиться: маг оказался в шаге от того, чтобы раскрыть мою маленькую тайну. Не, я не против ему открыться, но он ж не поверит, напридумывает причин, по которым я "скрываюсь", и его "правда" окажется куда опаснее истины. Но сияние его глаз и правда показалось мне каким-то запредельным; хоть маг и объяснил, что наложил на себя соответсвующее заклятье, я не могла отвести вгляда. - Почему ты не хочешь мне рассказать? - несмотря на мой недавний визг, за тонкой стеной по-прежнему слышался чей-то густой и тяжёлый храп, и Маркурио продолжал говорить очень тихо, чтобы не разбудить собратьев по гильдии, - Ты не доверяешь мне? Меня осенило: точно же! Я ж не должна ему доверять! А раз он меня видит - всё становится куда как проще. Я напустила на свою испуганную физиономию чуть-чуть печали, кажется, даже глаза заслезились. Пальчики вцепились в одеяло на коленках, губа сама собой задрожала, как если бы я могла вот-вот разрыдаться. - Только представь, - надломленным голосом произнесла я, - что я могу чувствовать, если нелёгкая заставила меня рисковать жизнью ради незнакомой гильдии, где у меня совсем никого нет? На секунду я подумала, что маг мне не поверил. Его глаза всё ещё потусторонне блестели, заклинание золотыми искрами рассыпалось в стороны, затухая и исчезая в прохладном воздухе подземелья. Он чуть нахмурился; я картинно пустила слезу и шмыгнула носом, вжимаясь в спинку койки. Кажется, получилось: он вдруг тяжело вздохнул и снял заклинание ясновидения. На всякий случай маску глубокой грусти я решила не снимать: по щекам побежали старательно выжатые слёзы. - Ладно, я смогу доказать тебе, что мне стоит доверять, - примирительно произнёс Маркурио и заботливо погладил меня по волосам, - Мы сработаемся, и никто тебя отсюда не выгонит, обещаю. Я закивала и, как только он ушёл к своей койке, завернулась в одеяло и отвернулась к стене. В голове всё перемешалось, слёзы, так и хлынувшие из моих глаз, вдруг оказались вполне настоящими, а не притворными. Он пожалел меня. А меня и правда можно было пожалеть. Я старалась об этом не задумываться, но моя жизнь и правда лежала в руинах. Всё то, что я знала и любила, осталось на Земле... но там я официально мертва, сожжена и, наверное, даже похоронена. О том, что мой труп вдруг очнулся и свалил искать убежища у Макса, знал только сам Макс. Что стало с бедным рассудком друга - даже представить себе боюсь, надеюсь только, что его не загребли из-за меня люди в белых халатах... или те, кто меня сжечь пытался. Я поставила под удар его и стёрлась из того мира. Никаких Маринок в родном колл-центре уже нет и не будет... даже если я вернусь в родной мир, жить полноценно уже там не смогу. А здесь у меня нет никого, кроме Императрицы, которая звала меня с собой, в столицу, но я "гордо" и крайне "умно" отказалась. И осталась одна, в незнакомом мире, среди незнакомцев. А теперь меня преследует какая-то эпическая палка, за которую какой-то проклятущий маг из местного Хогвартса собирается испепелить мои бренные останки, недожаренные в земном крематории. Чудесно. Я - самая счастливая женщина Нирна! В этом мирке мне некому довериться, никому до меня нет дела, и первый же встреченный разбойник с удовольствием перережет мою шею, чтобы обзавестись модным кухонным ножиком с розовой пластиковой ручкой или Хильдиными мечами, которыми я всё равно не умею пользоваться. Или моей "двемерской" электроникой, щедро "подзаряженной" Маркушиными чарами. Я вспомнила про плеер, забытый в кармане ветровки: одного "карманного барда" будет достаточно, чтобы я стала приоритетной мишенью не только для незнакомых громил с большой дороги, но и для "братьев" из гильдии. На меня накатывала волнами паника, негромкие поначалу всхлипы стали слишком явными; вцепившись зубами в подушку, я едва не выла от безысходности. Сейчас я жива, а завтра? А кто-нибудь вообще заметит, если меня вдруг не станет?.. - Маркурио? - негромко позвала я, совершенно неожиданно для самой себя. Ответ в виде невнятного, но утвердительного мычания последовал незамедлительно, - Маркурио, а ты правда будешь меня защищать, если я расскажу тебе всю правду? Со стороны его койки послышалась торопливая возня: он явно страсть как хотел услышать мою настоящую историю. Стоит ли рассказывать? Впрочем... хуже-то уже не будет. Маг снова сел на край моей кровати. Стараясь перестать рыдать, я присела на койке, снова уперевшись в спинку кровати. Он пробормотал заклинание ясновидения, окружив свои глаза уже знакомым янтарным сиянием, и приготовился слушать. - Я смогу тебя защитить. Просто доверься мне, - шепот прозвучал так мягко, что я решила-таки открыться, избавившись от последних сомнений. - Я... не из этого мира. Из другого, совсем, совсем другого, - и я, сбиваясь и забывая подробности, вкратце поведала ему, как видела "сны", когда при смерти валялась в своём родном мире, в России, чья природа так похожа на Скайримскую, как оказалось, что сны - реальность для какой-то эльфийки, как нечаянно освоила какую-то магию, а потом утеряла её вместе с половиной подробностей жизни моей "суб-личности", когда в меня прилетела Ваббаджековая искра. Уточнять, что приходившая в гильдию абсолютно седая эльфийка чуть не вышла замуж за местного вербовщика, потом стала императрицей, и вообще - Довакин из легенд, не стала. Рассказ и так получился достаточно длинным и подробным, чтобы маг осознал масштабы задницы, в которую меня занесло. Он слушал внимательно, молча, не прерывая, лишь обновляя иногда заклинание ясновидения, чтобы видеть моё лицо, зарёванное и опухшее. Закончив сбивчивый рассказ на месте, где расколдовала возлюбленного Хильды, за что она вручила мне свои мечи, я выдохнула и откинулась на спинку койки, упёртую в стену, и больно треснулась об эту самую стену головой. - Аккуратнее, - он заботливо подложил под занывшую мою голову подушку. Золотистая искра заклинания, скользнув от его глаз, коснулась моей влажной щеки, и я снова дёрнулась, закрепив успех первого удара, удачно промахнувшись мимо подложенной магом подушки, - эй, совсем жить надоело? - Да! Да, чёрт возьми! В этом мире всё чуждо, здесь страшно, здесь каждый может нечаянно прибить меня, и... - я сорвалась и снова зарыдала, вцепившись в ворот Маркушиной ночной рубашки и заливая ее горючими слезами. Он как-то неловко положил руку мне на плечо, будто неумело пытаясь успокоить. - Ну, чего ты... это... развесила сопли. Не всё так ужасно, никто тебя не... не испепелит в Коллегии, я даю слово, - я заметила закономерность: когда мне удавалось достаточно близко прижаться к нему, голос мага, дёрнувшись, затихал, стоило отдалиться - он продолжал говорить. Рыдать расхотелось. Интересненько. - Ты... ты правда меня защитишь? - истерика отступила. Пользуясь естественно-не