— Кто его построил? — поинтересовался Аттилий. — Неужели трехглазые?
— Сомневаюсь, что у них вообще были глаза, — ответила Гафни. — В нашем представлении, конечно.
— Кстати, — спохватился Аттилий, — Ваше Высочество! А за что вы прикончили беднягу Флавия?
— «Флавия»? — переспросила принцесса. — Этот подлый бабилонский шпион? У меня были с ним старые счеты. И ему не стоило сюда приближаться.
— А мне? — вкрадчиво поинтересовался римлянин.
— Посмотрим, — холодно отвечала принцесса.
— Да помолчите вы! — прошипела Вальке. — ОНИ могут обидеться!
— Трехглазые? — удивился Аттилий.
Никто ему не ответил. Десять фигурок приблизились к Порталу и пересекли границу между Светом и Тайной.
— Странно, — заметила Гафни. — Здесь нормальная кислородная атмосфера! Обычно здесь царят инертные газы… Кто-то побывал здесь совсем недавно.
«Здесь» — в огромном, ярко освещенном сферическом зале. Стены были из того же черного материала, что и гигантская арка на входе. Свободное пространство было усеяно загадочными — механизмами? — неизвестного происхождения и назначения. В самом центре зала черный пол сменялся белым квадратом, примерно десять на десять локтей.
— Скучно здесь у вас, — заметил Аттилий, пытаясь оставаться равнодушным, хотя в голове его роились десятки вопросов. Судя по выражению лиц, подобное состояние испытывали и другие гости Бифроста — за исключением двух женщин, принцессы и королевы.
— И что это за место, если его хватит на всех? — снова заговорил Аттилий. — Здесь исполняются все желания?!
— Вы почти угадали, трибун, — ответил ему знакомый голос из недавнего прошлого.
Из-за ближайшего пирамидообразного устройства, высотой в два человеческих роста, выступил человек с оружием в руках.
— Глазам своим не верю! — римлянин едва не захлебнулся от переполнявших его эмоций. — Капитан Дамба! И командир Бомба тоже здесь!!! Вы уже убили всех ящеров и теперь собираетесь убить всех людей?!!!
И Аттилий издевательски захохотал.
— Нет, — совершенно серьезно продолжал Дамба, — просто мы собираемся покинуть этот мир…
— Одолжите мне парабеллум, и я вам охотно помогу, — усмехнулся Аттилий.
— …покинуть этот мир и отправится в другой, где никаких разумных ящеров никогда не было!!!
* * * * *
— Таким образом, от нашего ударного флота ничего не осталось, — заявил император Квинтилий-Старший. — Ипсилон Меченосца покинули всего восемь кораблей. Не кажется ли вам, дорогие сенаторы, что пора подводить итог великолепному правлению нашего достойного диктатора? Амабилия, Момбаса, Альфа Базилеуса, теперь Стурландия. Что мы потеряем в следующий раз? Нова Рому?!
— Достаточно, Квинтилий, — резко встал со своего места Валерий Мезон. — Я слишком долго терпел. Надеюсь, моя жена не будет очень переживать. Ликторы! Возьмите этого человека!
— По какому праву, Публий? — усмехнулся коварный родственник. — Посмотри на календарь!
— ???!!!
— Срок твоей диктатуры истек вчера в полночь!!!
В зале Сената наступило гробовое молчание; Публий Валерий Мезон заметно побледнел и опустился на свое место. И тут же резко вскочил, будто почетное кресло диктатора обожгло его. Осмотрелся по сторонам и нерешительно направился к ближайшему свободному месту на сенаторских скамейках. Замер на полпути.
— Итак, уважаемые сенаторы, самое время решить, кто отныне возглавит наше государство? Должны ли мы избрать нового диктатора или вернуть правление консулам? — обратился к залу Квинтилий.
— Мы можем отложить решение этой проблемы на несколько минут? — встал сенатор Фабий Порцина. — Я предлагаю сперва решить куда более важный вопрос. Собирается ли Республика продолжать войну или ей стоит принять условия Антиримского Альянса — следует признать, весьма мягкие условия — и заключить мир?
— Заключить мир? И покрыть себя вечным позором?! — вскинулся Квинтилий.
— Как сделали это наши предки, заплатив Бренну-Разрушителю? — парировал Порцина. — Конечно, мы можем и сейчас продолжить войну. Несмотря на жалкое состояние нашего флота. Несмотря на потерю доброй дюжины планетных систем. Несмотря на огромные потери в легионах. Но зачем? К чему ложная гордость, когда речь идет о спасении Республики? Не лучше ли остановиться, собраться с силами — и уже тогда исполнить ваш замечательный план о рабах, гражданах, союзниках и римских богах?
Квинтилий пожал плечами.
— Я подчинюсь мнению Сената. Как и все здесь присутствующие. Но перед этим я хотел бы решить вопрос с новым диктатором — или старыми консулами.
— Так ведь этот вопрос не имеет смысла, пока не проголосовали за мир — или за продолжение войны! — воскликнул Порцина. — Если мы продолжаем войну, нам нужен диктатор! Если мы заключаем мир, нам нужны консулы!
— Предлагаю компромисс, — кивнул Квинтилий. — Выберем диктатора. Потом разберемся, мир или война. Есоли война, диктатор остается. Если мир — диктатор тут же снимет с себя полномочия и вернет власть консулам.
— Согласен, — кивнул Порцина.
— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — снова повернулся к сенату Квинтилий. Желающих не оказалось.
Абсолютным большинством голосов на должность диктатора был избран император Гай Квинтилий Тарпан.
— Ликторы! — Квинтилий указал на одиноко стоявшего посреди зала Публия Валерия Мезона. — Уведите этого человека! Надеюсь, моя маленькая сестра не будет очень переживать!
Он не смог удержаться от издевательской улыбки.
— Не торопитесь, ликторы! — прозвучал в зале новый голос. — Сегодня вам предстоит двойная работа.
— Что это? Кто посмел?! — вскинулся новый диктатор.
— Заткнись, ублюдок, иначе я вытру об тебя ноги, — заявил центурион Тигробой. За его спиной маячили Юлий Цезарь, трибун Ульпий Галл и стремительно растущие ряды легионеров.
— Что это? — уже другим тоном, полным злобной иронии, поинтересовался Квинтилий. — Бунт недовольных ветеранов? Маленькая гражданская война? Я понимаю ваше возмущение, но вы слишком далеко зашли. Успокойтесь, человек, который бросил вас на бойню, умрет еще до заката солнца!
— И ты вместе с ним, — кивнул Тигробой.
— ??? Да что вы себе позволяете… — новоявленный диктатор потерял дар речи.
— Пунийцы сдали тебя, Квинтилий, — спокойно ответил центурион. — Не знаю, почему. Возможно, это и есть знаменитое пуническое коварство. Но мне хочется верить, что даже подлые граждане Карфагена не захотели больше иметь никаких дел с таким вонючим предателем, как ты!
— Что?!.. — прошептал Квинтилий. — Это ложь! Это обман! Им мало гибели нашего флота, они хотят посеять смуту в Республике! Опомнитесь! Они используют вас! Они хотят погрузить Рим в гражданскую войну! Я ничего такого не делал!
— Тогда почему ты так волнуешься? — удивился Тигробой. — То бледнеешь, то краснеешь. Если ты ни в чем не виноват…
— ААААААААААААААА!!! — сказал Публий Валерий Мезон, вырвавшийся из рук ликторов и вцепившийся своему шурину в горло — сначала руками, а потом и зубами.
— На помощщщщщь… хррррблллук, — ответил Гай Квинтилий Тарпан.
— БАХ! — добавил парабеллум Квинтилия, извлеченный из складок тоги. — БАХ!
Несколько часов спустя уважаемые сенаторы и мятежные легионеры оставили зал заседаний Римского Сената. Последним уходил оптион Юлий Цезарь. Уже на пороге он обернулся и бросил последний взгляд на живописную лужу крови, причудливо игравшую бликами в призрачном лунном свете.
Между прочим, у Нова Ромы было два спутника.
* * * * *
— А теперь еще раз, с самого начала, и помедленнее, — очень вежливо попросил Аттилий.
— Это ворота в другие миры, — повторил Дамба. — В другие Вселенные. В альтернативные Вселенные.
— Это как-то связано с антивеществом? — уточнил Аттилий.