Он буркнул:
— Да сюда и пять грошей много.
— Столица деньги любит, — сказал я наставительно.
Экипаж остановился у бордюра, по ту сторону широкого тротуара гордо высится широкое каменное здание из красного кирпича, четыре этажа, сравнительно широкие окна, без балконов и прочих излишеств, здание и строилось как доходное, без всяких там, надеюсь, не слишком дорогое.
Напротив нас массивная железная дверь с вензелями, слева массивный мужик, высокий и статный, мундир на нём такой яркий и столько на нём золотых вензелей и бранденбургеров, они же бранденбуры или бранденбурги, что не только деревенский житель примет его за самого важного на свете генерала.
Расплатившись с извозчиком, мы с Иваном подхватили мешки и соскочили на поребрик, оттуда протопали через тротуар к двери. Прохожие косились на обоих как-то странно, будто мы из странствующего цирка, Иван вжимал голову в плечи, я кивнул швейцару.
— Это и есть «Золотой Колос»? А то золота маловато.
Он окинул меня оценивающим взглядом, что-то уловил, одежда на мне худая, но сам я, видимо, выгляжу достаточно по-господски, вежливо поклонился и распахнул перед нами двери.
Иван чуть ли не на цыпочках вошёл следом, я слышал за спиной приглушенный вздох восторга. Просторный холл весь в мраморе, В нишах статуи в полный рост, пышные цветы в огромных каменных вазах, а под противоположной стеной широкий величественный стол, с той стороны в кресле развалился со скучающим видом мужчина в добротном сюртуке и чистит пилочкой ногти.
Я, громко топая, подошел к столу, регистратор или как он здесь, нехотя поднял взгляд усталых глаз.
— Э-э… господа, вы не ошиблись? Постоялый двор тремя кварталами ниже к реке…
Иван тут же дернул меня сзади за пояс, мол, я же говорил, я вперил в регистратора холодный взгляд.
— А не сказал ли наш Государь Император, что нельзя быть дельным человеком и думать о красе ногтей?.. Здесь есть администратор? Или сразу позвать хозяина?
Он вскочил, выронив пилочку, лицо от испуга стало серым.
— Что изволите? Только скажите!
Я произнес через губу, надменно, как подобает пресытившемуся всем аристократу:
— Два номера!.. Лучших.
Он выкрикнул угодливо:
— Будет сделано. На сколько дней?
— Пока на неделю, — бросил я, — там посмотрим.
Он торопливо выложил на стол два ключа и угодливо придвинул в мою сторону.
— Семьдесят седьмой и семьдесят восьмой номера, ваша… милость!.. На втором этаже, с самым лучшим видом на город! Васятка, живо за господами их вещи!
Из угла выскочил неприметного вида парень, тоже в ливрее, подхватил мой мешок, из рук Ивана почти вырвал. Я пошел впереди, пролеты здесь широкие, что и понятно, нижний этаж отдан под служебное пользование, вон там слева заметил дверь в ресторан, а на втором этаже длинный коридор с красной ковровой дорожкой во всю длину, и двери по обе стороны.
Наши номера оказались в самом деле в удобном месте, да и внутри по меркам этого времени весьма так: две комнаты, в спальне широкая двуспальная кровать, в гостиной стол с двумя массивными креслами, несколько стульев, два больших шкафа, один для верхней одежды, второй для вещей, отдельный санузел с душем и унитазом, медным, массивным и толстым. Ершик рядом в медном горшке.
Я долго втолковывал Ивану, что срать на пол нехорошо, нужно вот так и вот туда, смыть отсюда, ершиком тоже можно, если нужно, в общем, разберешься, а я пошел в свой номер. Если что срочное, можешь постучать в стенку, здесь не каменные, в доходных домах экономят даже на перекрытиях.
Часть первая
Глава 11
Иван долго копался в туалете, я слышал стуки-грюки, недовольный голос, наконец вернулся, сказал с поклоном:
— Ваше благородие, а мне что делать?.. Вещи разложил, всё запомнил… Как-то без дела будто украл что-то. Это вы как рыба в окиян-море… Как тот швейцарин оробел перед вами, будто вы рыба-кит, а он килька!
Я сдвинул плечами.
— А где на мне написано, что я не переодетый принц?.. Вдруг я инкогнит?.. Вот он и понял, что лучше перепоклониться, чем недопоклониться.
Он вздохнул, покачал головой.
— Ох, барин… В тот момент и я подумал, что вы какой-то заморский прям не знаю хто.
Я махнул рукой.
— Пойдем, закрой номер на ключ и сдай тому, кто выдал.
Он насторожился.
— Мы что, выезжаем? Там наши вещи!
— Это чтоб горничные убрали, — пояснил я. — Не при нас же пыль поднимать?