— Ну да, — пробормотал я. — Интересно девки пляшут…
Она кивнула.
— Хорошо, подумаю над вашим любезным и почтительным приглашением выпить с вами чашку кофе в ближайшем от Академии кафе… но не кафешантане, как вы подумали, вижу по блудливым глазкам! Вы это хотели сказать… и сказали предельно учтиво? Ой, какой вы, баронет, настойчивый! Прям, как настоящий барон!
— Ага, — ответил я, хотел вытереть нос рукавом, но решил, что пока не надо. — ещё как пригласил. А вы, значит, поломались и великодушно согласились?
— Понятливый, — похвалила она. — У нас ещё две лекции, у вас, думаю, примерно так. Если нет, то у кого закончится раньше, ждет. Всё усвоили, баронет?
— Надо бы записать, — пробормотал я и почесал в затылке, — а то всё так сложно… Хорошо, так и сделаем. Я пригласил, вы изволили согласиться, такой вот у вас странный выверт, даже каприз.
— Именно!
— И там, за чашкой кофе, вы решите, пригласит ли меня Глориана, как участника вашей блистательной экспедиции в неведомое?
Она мило ухмыльнулась.
— Грубо сказано, но верно. Глориана доверила мне решить этот деликатный вопрос.
— Обещаю, — сказал я, — не ковырять в носу и не сморкаться в скатерть. Если застелют чистой, конечно.
После этого обе лекции слушал вполуха, всё равно всё пишется на зеттафлопник, прикидывал, что надеть и обуть, чтобы не выглядеть, как эти разукрашенные бараны, но в то же время соответствовать здешним нормам.
К счастью, у меня в шкафчике одежда на все случаи, это чтоб сразу мог, не забегая домой для скучной процедуры переодевания.
После занятий Иоланта окинула меня как бы беглым взглядом, улыбаясь и уже готовая щебетать, но я видел, что на этот раз оценила мой прикид. До этого меня подводила только одежда, а так я и ростом вышел, и плечи вразлет, и мордой лица на уровне. Женщинам как ножом по сердцу быть выше мужчины, стараются отойти от такого, так всегда делала Наталья Гончарова на любом светском приеме, чтобы не оказываться рядом с низкорослым Пушкиным.
Ближайшее кафе располагалось всего за четыре квартала от Академии, можно было пройтись, но какая аристократка пойдет пешком, когда есть кареты и автомобили?
Я ехал, сидя рядом с шофером, Иоланта на заднем сиденьи. Когда автомобиль остановился, я придержал шофера, вылез первым и открыл дверцу перед Иолантой, за что был вознагражден сияющей улыбкой.
Подал ей руку, она оперлась, словно мотылек сел мне на предплечье, я весьма церемонно, провел её по дорожке в кафе, распорядителю на ходу велел организовать столик подальше от сцены, вдруг это всё-таки кафешантан.
Кафе размером с танцевальный зал, есть даже сцена, там трио музыкантов, столики расположены в художественном стиле, что значит, как поставили, так и ладно, народу множество, но только молодежь, барышень маловато, чаще парни в студенческой форме и курсантской разных училищ, за отдельным столиком расположились парни во флотских мундирах.
У всех на столах очень мало еды, зато тесно от бутылок вина.
Иоланта милостиво улыбалась, я провел её к нашему столу, а когда остановилась перед ним, ловко отодвинул стул, а потом вовремя придвинул под её жопку.
Опустилась на сиденье с удивительной грацией, такому девочек учат с детства, спина прямая, взгляд вперед, я сел рядом, но не слишком близко, чтобы не прикоснуться друг к другу даже нечаянно, ещё рано.
Неслышно подскочил халдей, угодливо изогнулся, передо мной на столешницу опустилась папка меню в толстом кожаном переплете.
— Что изволят благородные господа?
Я помедлил мгновение, запоминая, что подсказывает мне зеттафлопка, повернулся к Иоланте.
— Что изволите, дорогая?
Она бросила в мою сторону сердитый взгляд, «дорогая» нельзя употреблять на первом свидании, произнесла ровным голосом:
— Кофе и круассан.
Я сказал официанту:
— Два кофе, два круассана… и хороший бифштекс с гречневой кашей.
Он поклонился и спросил заговорщицки:
— Что пить будем?
— Что-нить легкое, — ответил я, а когда он умчался, сказал Иоланте виновато: — Простите за плебейские манеры, но я набегался, как собака, очень-очень породистая!.. устал и проголодался. Могу коня съесть вместе с уздой, стременами и седлом. Даже подковы можно не снимать, всё сожру.
Она с неодобрением поджала губы, однако глаза лукаво блеснули.
— Когда мужчина голоден, к его манерам нужно относиться снисходительно. Хотя обидно, мы не решили ещё высокодуховный вопрос о существовании Бога, а вы уже хотите есть!
Часть третья
Глава 6
Официант поставил передо мной на тарелке кусок говядины в два пальца толщиной, румяная корочка с обеих сторон, а когда я, вооружившись ножом и вилкой, отделил первый ломтик, из розового разреза пахнуло пьянящим ароматом, крохотные пузырьки жира вздуваются и тут же тают.