Доев гороховый суп, он выпил стакан воды большими глотками и решил, что сегодня думать ни о чем больше не будет.
Предварительно сообщив: «Спокойной ночи», — Вадим побрел в ванную. «Спокойной ночи, зайчик», — откликнулась Маша безмятежно и твердо, словно выступала гарантом спокойствия ночи. «А ей за все мои проблемы отдуваться приходится, бедняге», — неискренне подумал Вадим в ответ на «зайчика», навязанного не к месту, подчинившись его требовательной уверенности.
Тюбик с зубной пастой в руках Вадима повел себя неоднозначно: затрепетал, поскользнулся и рухнул вниз, шлепнув о край ванны пятном мятного теста.
10
Собственно, я давно уже заметила, что с Вадимом происходит нечто странное.
Вот ходит он уставший, потерянный. Необычное состояние спрятать трудно, даже если не бить никого по лицу. Я молчу, ни о чем не спрашиваю. Зачем лезть, если человек не выказывает желания поделиться — более того, хочет донести, скорее, обратное? Естественно, я пытаюсь примерить какие-то версии: что с ним такое может быть. С работой, насколько я знаю, все нормально; значит, дело в чем-то личном. Такое ощущение, что связано это не со мной или главным образом не со мной. Вроде по возрасту ему подходит переосмысление того, что получилось из его жизни; если так, то мне и помочь ему нечем — только он сам себе и поможет. А я на заднем плане — теплотой и поддержкой. Хотя даже этого у меня не получается: он ведет себя таким образом, что просто обидно и ничего не хочется.
С Вадимом, впрочем, всегда было трудно. Его отдали в ясли грудным, а потом он был на пятидневке до школы. Известно, что из таких вот детей, недополучивших внимания и ласки родителей, вырастают замкнутые, трудные взрослые, не способные к доверительному общению. (Он постоянно клянет мое образование по психологии, а что мне — забыть его и извиниться?) Я помню, как впервые увидела его детские фотографии. Стоит мальчик лет семи и смотрит таким пронзительным, печальным взглядом, что у меня запершило в горле. Что нужно сделать, чтобы у ребенка возник такой взгляд? Я тогда подумала: приложу все свои силы, чтобы ему было хорошо.
Кроме того, у Вадима не было нормальной семьи. Так откуда у него будут навыки, да и вообще понятие о том, как люди в счастливых семьях общаются? Его мама тоже выросла в каких-то странных обстоятельствах — и тоже, наверное, не знала, что представляет собой эта самая нормальная семья.
Я все старалась научить его, построить что-то хорошее. У меня у самой характер не сахар, а Вадим к тому же все время на работе, до поздней ночи. Так ничего и не получилось. В какой-то момент это самый нежный муж, а в следующий — внезапно перестает разговаривать и обращать на меня внимание. Помимо прочего, он видит меня, конечно, не так, как я вижу себя. Иногда мне удается заметить того человека, которого он видит во мне, выхватить обрывки своего образа, существующего внутри Вадима, — и сразу становится неприятно, обидно. Это искаженный образ, жестокий ко мне. И я даже сомневалась: а вдруг я на самом деле такая, вдруг он видит меня объективно? Нет, никогда бы я не могла быть настолько мелочным, глупым, пустым человеком, каким он меня считает. А жить, общаться с Вадимом — значит, все время сталкиваться с этим отвратительным образом себя. Мало того, я ведь начинаю вести себя в соответствии с этим образом — невольно делать то, что он от меня ожидает…
И как дальше жить? Хотя, я думаю, невозможно найти человека, подходящего тебе до такой степени, что проблем между вами не будет совсем. Поэтому, наверное, не очень важно, с кем именно жить, каков будет этот человек. Один будет пить, другой гулять, третий скупиться, четвертый слушать мамочку, как оракул, — у каждого свой недостаток, и нервных клеток на него будет расходоваться примерно одно и то же количество. Так что можно вполне успокоиться и не задаваться вопросом, мог ли быть лучший вариант.
Но это я так, ладно… Насчет лучшего варианта я, понятно, задумалась, когда Вадим мне дал оплеуху всего лишь за то, что в ссоре ляпнула: ему, мол, обидно, что он не может быть «творческим бездельником», как двое других детей его отца, которые в Германии все учатся то на актеров, то на литературоведов. (Это Вадимова мама рассказывала.) На самом деле, я пока не оставляю попытки все исправить. Но на это должны быть брошены все силы… а сейчас, как нарочно, для этого не самый подходящий момент.